Тоска - Александр Александрович Павловский

и всю дорогу размышлять о том, как прекрасен мир, когда вся твоя жизнь не делится на прием лекарства, больничную утку и просмотр телепередачи – невероятная жизнь за окном. И не важно какой водитель, главное, чтобы всю дорогу играла музыка и он чрезвычайно учтиво молчал. Сейчас точно не до разговоров и вряд ли хоть один будет интересный. Скорее у водилы пол семьи лежало в больницах, а кто-нибудь и вовсе совершил побег, чтобы напиться водочки, потому что трубы горят, а спиртягу медсестры не дают, грымзы. Или же он поделится душещипательной историей о том, как ему вырезали аппендицит, после чего он заболел ветрянкой, чего не произошло с ним в детстве, а потом и вовсе коронавирус застал не вовремя. В общем молчаливый водитель – золото, пиздлявый – разочарование.

– Шеф, сколько возьмешь до Люберец?

– За пятьсот. Поедешь?

– Не наглей, четыреста, ты же не в Москву меня повезешь.

– Ладно, садись.

– А может за триста пятьдесят?

– Теперь ты не наглей, я же согласился на четыреста. Или уже не едешь?

– Еду, еду, шеф.

Дорога успокаивала в своем стремлении куда-то виться, словно ручей, бесконечно уходящий всё дальше и дальше от источника. Между камней-высоток, бурелома игровых площадок и валежника парков. Скользкая тропа, ведущая толи на погибель, то ли на спасение. Смотря, что выбирает сам путник. Вся цель в глазах смотрящего, дорога – средство достижения, а не сам результат. И выдвигаясь в путь ищешь отмщение каждому своему слову, как будто в великом побоище цели и мотивации, победили слова, сказанные не в пользу одного или другого, а для общего ободрения самой идеи. И сколько бы ты не прошел, каждое это слово должно быть не в укор, чтобы не пришлось оправдываться перед самим собой. Это последнее дело, когда оказывается, что виноват ты сам.

И весь мир за грязным окном куда-то стремился. Пытался изменить что-то важное, что-то такое, что еще можно или нужно изменить. И вот эти призрачные фигуры из мыслей и чувств куда-то бегут. В вечном желании успеть, всегда опаздывают. И здесь не время в этом виновато, его, как ни крути никогда не хватает, как бы заранее ты не выходил. Его ровно столько, сколько могут пройти три стрелки на циферблате и не больше чем, якобы, могут удержать в себе сутки.

А на самом деле времени в состоянии, когда его можно потрогать или почувствовать просто нет. Его не существует. Возможно и всего остального, что придумано, тоже не существует. Но времени в большей степени. Время – это субъективное отношение нас к тому, что было минуту назад и мы можем это еще помнить и тем, что случится дальше, что мы можем придумать, но это вряд ли будет таковым. Ожидание и результат не имеют общей точки выхода.

И вот я наблюдаю за этими людьми, а они мне напоминают аквариум. Мне хочется смотреть и не хочется трогать. Будто весь город – это игровой муляж, такой, который ставят на вокзалах и за пятьдесят рублей можно посмотреть, как сквозь игрушечные туннели и перроны идет поезд. Нажимаешь на кнопки и в этом муляже ночь, на другой кнопке – свет в домах, а на последней можно услышать гудок поезда. И всё в течение двух минут приобретает вполне нормальное движение, живет своей обычной жизнью, как мы к этому привыкли, даже не осознавая, как всё работает. Мы просто привыкли, что движение – это что-то само собой разумеющееся, а не создаваемое кем-то, кого мы не видим. И может всё, что нас окружает – это лишь набор игровых муляжей, даже люди. Стоит кому-то бросить монету в аппарат, и мы живем, куда-то бежим, к чему-то стремимся, а затем время заканчивается, и мы замираем. Может на секунду, а может на час, год. Затем снова и по кругу.

А чтобы заметить, что происходит нужно выключиться из системы, отстраниться, абстрагироваться. Нужно свой проводок закоротить и посмотреть со стороны, как единственному не подключенному к питанию. И вот сидя в такси, как в коробке для сломанных деталей, я отчетливо вижу через грязное стекло, как этот мир в очередной раз на две минуты создает жизнь. Представляю, что я закинул купюру и пальцем нажимаю на кнопку стеклоподъёмника. Сразу в соседнем доме загорелся свет, нажимаю снова и на перекрестке зеленый сигнал светофора, еще раз и где-то загудела скорая помощь. Забавно, как один человек может создать жизнь, просто представляя себя на месте заказывающего музыку, а затем нажимая на кнопки, чтобы получить желаемое. Пусть и ограниченное несколькими действиями.

Внезапно радио смолкло, и пошли помехи. Белый шум заполнил пустоту салона, но водила не обратил на это никакого внимания. Затем в шуме стали проявляться голоса, как в радиоприемнике, когда очень долго настраиваешь нужную волну и вдалеке начинает играть музыка. – Кто-нибудь проверьте у него пульс – раздался женский голос. Шум больше не напоминал помехи, а наоборот имитировал шум дождя. Ливень, такой сильный, как вчера. – Позвоните еще раз в скорую, спросите, как долго они будут ехать – женский голос не переставал напирать. – Он может долго так не пролежать. Слишком много крови теряет. Черт, у него половина лица стерлась об асфальт.

Шум также внезапно прекратился и вновь заиграла музыка.

– Что это сейчас было? – начал Леша.

– Я не знаю, впервые такое слышу, возможно просто помехи на радио или случайно к полицейской волне подключились. Не знаю.

– И часто такое бывает? Ну, чтобы вот такие голоса внезапно начинали говорить или что-то тому подобное?

– Да говорю же, не знаю.

– А почему вы так спокойно к этому относитесь? Вам разве не интересно, что происходит?

– А почему вы так напряжены? Может вы мне скажете, что это было?

– Ааа… забудьте. Может, мне просто показалось, что я что-то узнаю. Возможно просто это была какая-то передача на радио, и мы её словили.

– Вот и я о том, не переживайте. Может, водички?

– Нет, спасибо. Я хочу поскорее оказаться дома, хватит с меня и воды и дождей.

– Скоро будем, еще минут десять, если в пробку на кольце не попадем.

Не знаю почему, но меня обдало мурашками, словно я понимаю, что происходило в том радиошуме, но ничего не могу сказать или сделать. Как будто я сейчас нахожусь там и весь шум – это действительно вчерашний дождь. А, вдруг со мной реально что-то произошло? Да нет, я же здесь. Всё со мной в порядке –