Overlord: Право на жизнь. Том 3 - Hydra Dominatus

Вылетев из портала Нигредо, вооруженная гигантскими ножницами, тут же запрыгнула на стремительно двигающийся хвост Мирового Змея. Он был настолько огромен, что опоясывал сами горы. Но даже так удары Нигредо с грохотом ломали одну чешуйку за другой, буквально рубили его защиту и ломали плоть. А вместе где чешуя ломалась Момонга тут же посылал свои заклинания, чтобы она не выросла.

При этом всём они не вносили толком урона здоровью. Ломалась лишь броня и магическая защита. Если сломать всю, то урон по Мировому Змею возрастёт, тогда если накинуться всем разом, то Назарик смог бы победить. Но из-за одной только снятой с одного из фронтов Альбедо, стена Назарика уже провалилась. Поток твари хлынул неконтролируемой массой внутрь, устремляясь ко входу в Гробницу.

Их пропустили, потому что остановить их было невозможно. Так бои перешли в катакомбы, где началась бойня. В целом, такой расклад даже был под душе Момонге, ведь часть монстров пошла внутрь обороны, а не била в спину самому Момонге.

Я же в этот момент уже был близок к цели, видел как пала стена и с грохотом гигантские каменные блоки размером с дом начали лететь вниз, погребая форты и защитников. Одним за другим в бой вступали гигантские волки, что жрали всё на своём пути и становились ещё сильнее с каждым убитым.

Ориентироваться было практически невозможно, из-за начавшейся зимней бури видимость падала до протянутой руки. И лишь самые могучие заклинания пробивались через неё. Как и грохот стоящий вокруг битв сильнейших ясно давал понять, что битва ещё продолжается.

— Осталось немного! — крикнул я, после чего брошенное кем-то копьё насквозь пробило грудь дракона-питомца.

С криком Маре свалился вниз, продолжая впиваться в чешую своего друга. Мне пришлось буквально вырывать его, благо с учётом силы и баффов это мне удалось сделать. Опомнившись, Маре и сам использовал магию левитации, перестав смотреть на падающее тело одного из немногих, кто его понимал.

— Владыка! — закричал Маре, собираясь помочь ему.

И в этот же момент буря развеялась. Мировой Змей использовал простую, но невероятно сильную атаку. Его голова появилась прямо в небесах и пасть разверзлась для укуса. Он словно хотел проглотить весь Назарик, что был зарыт в землю. В этот же момент на пути его оказалась Альбедо, использующая Гинунгагап, что заставил саму землю стать её союзником.

На пути Мирового Змея оказались выросшие столбы из камня, а основной урон Альбедо приняла на блок, удерживая громадину под треск её брони и увеличение мышц, которые происходили в момент принятия истинной формы. Один монстр против второго… но Мировой Змей не имел слабостей, потому очень быстро кровь захлестала во все стороны, буквально реками стекая вниз.

Момонга даже испугался, что Альбедо может и умереть. Но в этот момент Маре начал исцелять её раны, а моя аура достигла её, как и приказы легли один за другим, позволяя ей удерживать тварь. Следующим подключился Гаргантюа, что покинул свои позиции и вызвал обрушение ещё одного фронта.

Но чешуя… чешуя падала одна за другой, защита исчезла и в этот момент оставалось внести урона сравнимого с уничтожением всего мира.

— Я рад, что ты пришёл, Вильгельм, — произнёс Момонга, достав удивительный мировой предмет, что являлся одним из сильнейших.

— Чёрт, Суртур кастует что-то!

Это было уничтожение мира, вторая головная боль. Ведь это заклинание сожгло бы всё на континенте и уничтожило бы паром оставшийся континент. Из-за этого Момонге и приходилось постоянно отвлекаться, сбивая каст Суртура. Верно, система рассчитывала, что все игроки будут драться вместе. Тогда бы этот ивент всё равно стал бы испытанием, но… не таким безумным. А так… так Момонга не мог справится со всем в одиночку.

Как и объединить вокруг себя весь мир он не смог. Не получилось, не хватило социальных навыков, а перекач сыграл злую шутку. Из-за этого буквально даже Назарик теперь был на грани от уничтожения. Хотя был и вариант, в котором можно было дать сдохнуть всем другим, да остаться тут одному. Ведь саму Гробницу штурмом бы никто не взял. В этом Момонга был уверен.

Но свой выбор Момонга уже сделал. Ведь он был в первую очередь человеком и игроком, а не Повелителем Нежити.

Пиликнул интерфейс, пришло уведомление. Я знал, что и как случится. Узнал, после того как умер. И ничего не смог сделать, а теперь… теперь, глядя на сообщение Момонги, я уже не собирался делать хоть что-то. Это был действительно лучший вариант и в глубине души я был рад за него.

— Наверное это тоже невероятно инфантильно, но… несмотря на то, что мы толком так друг друга не узнали, я всё равно считал тебя другом. Настоящим другом, — произнёс Момонга, после чего использовал имбовую донатную шмотку, которая у него была всего одна на случай неожиданной войны гильдий.

Раздался щелчок, все кулдауны сбросили, мана стала бесконечной, после чего он использовал по второму кругу весь свой арсенал заклинаний. Одним за другим трескались и одноразовые расходники, после чего враги из массовки стали погибать, а Суртур оказался под шквалом, который вновь сбил каст.

— НЕТ!!! — закричал Демиург, что со сломанным крыльями уже был в пасти Фенрира, который хоть и горел, но дожирал его.

Демиург видел всё и сразу понял, что происходит. Но остановить Момонгу уже никто не мог и Лонгин был использован на Мирового Змея. Время словно остановилось, бой замедлился, все, даже монстры, стали смотреть за тем как Мировой Змей замер. А затем начал обращаться в прах, что развевался по воздуху. А вслед за ним…

Вслед за ним растворился и Момонга, который не хотел жертвовать ни Назариком, ни миром, ни другом и потому пожертвовал собой.

* * *

Момонга завис во тьме. Это была его первая смерть, которая была крайне страшной. Вернулись все чувства, одним за другим волны эмоций били по разуму. Он вспоминал тот день, когда впервые зашёл в Иггдрасиль. Вся его жизнь была довольно тяжким испытанием, а в реальном мире словно не находилось места. Среди одноклассников у него не было друзей, порой его даже травили, хоть и не сильно.

Затем взрослая жизнь… все уже заводили семьи, у них был карьерный рост. А он… он всё оставался таким же. Типичным хиканом, который находил утешение в играх. Ему было приятно погружаться в них, ведь там он был тем, кем всегда хотел быть.