Война в раю - Стивен Рэй Лоухед

— Сюда, — позвал Тегид, протягивая мне факел.

Оказывается, из подвала вели два прохода. Тегид выбрал правый. Здесь было сухо, но холодно почти как на улице. От наших губ поднимался пар. Шагов через тридцать проход заканчивался большим помещением; здесь можно было выпрямиться. С одной стороны пещеры в стене была выбита ниша. Тонкая струйка воды сочилась из стены, стекая куда-то вниз, на дно цистерны. В стене напротив ниши над круглым отверстием в полу висела веревка с узлами.

Тегид подошел к этому люку и передал мне свой факел. Затем он взялся за веревку с узлами и начал спускаться.

— В стене есть ступеньки, — глухо донесся снизу его голос. — Держись за веревку и спускайся. Только сначала брось мне факелы.

Я так и сделал. Тегид подобрал факелы и поднял их повыше, чтобы я видел ступени, выбитые в стене. Придерживаясь за веревку, я спустился в большую круглую комнату со сводчатым потолком. Это оказалась часть цистерны для сбора воды. Каменный выступ окаймлял темный водоем. Не говоря ни слова, Тегид вручил мне мой факел, повернулся и пошел вперед по уступу. Здесь в стене чернело очередное отверстие.

С факелами мы влезли в него и двинулись дальше — сначала на четвереньках, затем и вовсе на животе, и только потом свод ушел вверх и можно стало распрямиться. Света факелов хватало всего на пару ярдов, но я видел, что дальше коридор спускается под небольшим углом, а потом поворачивает. Стены прохода были мокрыми. Вода капала с невидимого потолка. Здесь мне показалось теплее, хотя, возможно, я просто вспотел, пробираясь каменным лазом.

Не могу сказать, как долго мы шли. Я давно потерял счет шагам. Временами каменный коридор сужался настолько, что приходилось протискиваться боком. Потом стены опять раздавались вширь, а в некоторых местах даже терялись в свете наших факелов. Пол уходил все круче вниз, ноги скользили. Наверное, здешние коридоры некогда проточила подземная река. Мне даже показалось, что я слышу слабый шум бегущей воды.

А потом мы оказались в огромной пещере, явно естественной. Через центр пещеры протекал поток, широкий, но не слишком глубокий, и Тегид проследовал за его течением, направляясь к расщелине в стене. Туда уходила вода. Трещина начиналась от пола и кончалась под потолком. В нее мог свободно пролезть человек.

— Это чрево горы, — сказал Тегид, и его голос эхом разнесся в пустом пространстве. — Здесь рождаются барды. За этой трещиной пробуждается авен.

Он поднял факел и осветил край трещины. Квадратный участок стены был сглажен, а в центре вырезан рисунок. Я видел его и раньше. Он встречался часто по всему Альбиону: узор с гипнотические петлями и завитками украшал браслеты, его изображали на татуировках, брошах, щитах, деревянной посуде… почти везде. Такие же узоры высекали на стоячих камнях; вырезали в дерне на вершинах холмов.

— Такое же я видел на каменном столбе на Йнис Бейнайл, — сказал я, указывая на резьбу. — Что это означает?

— Мор Силх, лабиринт жизни, — сказал Тегид. — С его помощью идут в темноте жизни, света хватает, чтобы видеть на шаг-два впереди, но не более того. И перед каждым поворотом душа должна решить, идти ли ей дальше или возвращаться тем же путем, каким пришла.

— И что бывает, если душа не хочет идти дальше?

— Тогда застой и смерть, — раздраженно ответил Тегид. Казалось, сама мысль о том, чтобы отступить, ему не нравилась.

— Ну хорошо. А если душа отправится дальше?

— Она станет ближе к цели, — ответил бард. — Конец пути всех душ один — Сердце Душ.

Тегид подошел к нише, высеченной в стене, и достал два новых факела. Зажег их от своего, почти догоревшего. Старый положил в нишу и велел мне сделать то же самое. Нагнувшись, бард шагнул в расщелину. Я слышал его шаги и видел блики огня на блестящих стенах. Он позвал меня:

— Иди за мной, брат. Здесь начинается память.

Я нагнулся, протиснулся через проем и почти сразу вышел в проход с высоким потолком, достаточно широкий, чтобы стоять, вытянув руки в стороны. Изогнутые стены штольни блестели, словно отполированные. По полу тек ручей. Но где-то рядом я слышал шум потока куда более мощного.

Я не ошибся. Очень скоро мы оказались в огромном лабиринте, насколько я понял, повторяющим рисунок на стене, и шум падающей воды теперь слышался со всех сторон, поскольку дорога, по которой мы шли, изобиловала непредставимыми поворотами. Мы шагали по щиколотку в очень холодной воде. Ноги быстро промокли и онемели от холода.

Какое-то время Тегид шел молча, а потом принялся рассказывать об этом месте и о том, зачем мы сюда пришли.

— Здесь все очень древнее, — произнес он, похлопав по гладкому камню. — Сделано еще до того, как в Придейне вообще появилось хоть что-то. Это омфал нашего королевства, Средоточие Придейна. Наши короли хранили и защищали его от всего мирского царства.

Кое-что становилось яснее. А я-то все гадал, зачем Мелдрону Мауру понадобилась крепость на самом краю его земель.

— Но ты же говорил, что священный цент Альбиона — Белая Скала.

— Да, и она тоже, — ответил Тегид, похоже, совершенно не смущенный тем, что священных центров может быть несколько. — И каждый, кто намерен стать бардом, должен пройти этим путем в Сердце Душ.

Мы шли по извилистому проходу и в конце концов пришли к тому, что я сначала принял за глухую стену, но, подойдя ближе, увидел, что на самом деле это был очередной крутой поворот, а за ним раздваивающийся коридор. Тегид уверенно свернул в правый, и мы пошли дальше, подняв факелы повыше.

Лабиринт меня совершенно сбил с толку. Если бы не Тегид, я давно и безнадежно заплутал бы. Я ощущал себя потерянной душой, бредущей в одиночестве за светом путеводного факела в надежде достичь неизвестно чего. А вода, текущая по стенам, была подобна времени или проходящей жизни.

Проход снова резко повернул, и мы двинулись по следующему извилистому коридору. Тропа стала еще круче. Мне показалось, что очередной поворот явился одновременно буквальным и символическим поворотным моментом, точкой, требующей принятия решения. Впереди была темнота и неопределенность, дороги позади уже не видно. Идти вперед означало довериться Создателю Лабиринта, верить