Серебряная рука - Стивен Рэй Лоухед

Нас, пленников, повели через лес к озеру. Наших связанных вождей подвели к берегу, а нас поставили на берегу. Я хотел быть с Лью, стоять рядом с ним, встретить смерть и умереть вместе, бросив вызов в лицо Мелдрину. Но я, как и другие, был связан, а со всех сторон стояли вражеские воины. Я даже шевельнуться не мог. Смерть реяла надо мной на черных крыльях; с каждым вздохом я чувствовал, как она спускается все ниже.

Чем мне рисковать? У меня не осталось ничего. Я набрал полную грудь воздуха и крикнул:

— Мелдрин! Бешеный Пес! Бич и Мор Альбиона, пусть твоя жизнь продлится достаточно долго, чтобы ты успел насладиться всеобщим презрением за то, что сделал. Велика твоя вина, но позор будет еще больше! Мерзкая скотина, живи долго, Мелдрин, наслаждайся ненавистью, она вся твоя по праву! Наслаждайтесь ненавистью, которую внушает твое имя! Радуйся разрушению твоей собственной земли! — Как мне хотелось, чтобы слова мои стали оружием, которое долго еще будет причинять ему боль после того, как мои плоть и кости превратятся в прах! — Мелдрин! — продолжал кричать я, — слушай свой приговор! Ты — король псов, вот твоя доля! — Я протянул связанные руки к отравленному озеру. — Вдыхай эту вонь! Восхитительный запах, не правда ли? В нем все великолепие твоего правления, Мелдрин, Король Чумы, Принц Яда!

— Заставьте его замолчать! — сердито крикнул Мелдрин, и мгновение спустя кулак врезался мне в челюсть. От второго удара рот наполнился кровью, и я упал на колени.

Когда я снова поднял голову, я увидел грязную черную воду, тускло блестящую в белом свете обнаженного солнца. Лью стоял на коленях неподалеку от меня, он был связан так, что не мог пошевелиться. Мелдрин возвышался над ним со злорадной миной. Сион Хай стоял у него за спиной.

Я оглядел плотную группу связанных людей. Ската и Бран стояли в первом ряду. Рядом с ними опустил голову Калбха; из ран на шее и на плече текла кровь. У всех троих петли на шеях. Я почему-то не видел Неттлса, зато Кинфарх стоял, гордо выпрямившись, а рядом с ним непокорная Гэвин с огнем в глазах. После Лью придет их очередь.

Неподалеку наполовину вытащенная из воды стояла лодка. Мелдрин приказал бросить туда Лью. Четверо из волчьей стаи подняли Лью и грубо швырнули на доски палубы. К моему удивлению, Мелдрин тоже забрался в лодку и приказал оттолкнуть ее от берега. Я почти сразу понял, что он задумал. Сердце колотилось у меня в груди, как плененный зверь, бросающийся на прутья клетки. Я кое-как встал.

— Мелдрин! — крикнул я. Меня сразу сбили с ног и прижали к земле. До ядовитой воды оставалось совсем чуть-чуть.

Бешеный Пес намеревался убить Лью на глазах у всего народа. Он хотел, чтобы мы увидели, как Лью закричит, когда смертоносные воды отравленного озера сдерут кожу с его костей. Мелдрин хотел, чтобы мы увидели, как Лью умирает в агонии, обезображенный, в кровавых язвах. Без сомнения, это был замысел Сиона Хай: нас привели к озеру, чтобы убить в Динас-Дуре на глазах у всех. Мелдрон хотел, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что Лью мертв, а Мелдрин — король.

— Бешеный Пес! — закричал я, повернув голову. — Я бросаю тебе вызов! Убей первым меня!

Мелдрин рассмеялся и ничего не ответил.

Я хотел встать на ноги. Мне не дали. Оставалось ждать неизбежного будучи не в силах предотвратить его.

Мелдрон работал веслами, и маленькая лодка медленно двинулась по озеру, к какому-то месту, намеченному Мелдрином: далеко за пределами досягаемости для всех на берегу, но достаточно близко, чтобы все могли видеть и слышать страшную казнь. Избитый Ллев лежал на дне лодки. Мелдрин встал и поднял руки, как щедрый король, дарящий милость своему народу.

Отвратительный жест! Он явно подсмотрел его у своего отца, Мелдрона Маура, Благороднейшего короля Придейна. Я был не единственным, кто нашел это заимствование оскорбительным. Бран закричал:

— Мелдрин, проклинаю тебя! Я, Бран Бресал, проклинаю тебя до седьмого колена! — Он хотел рвануться вперед, но получил только град ударов.

Вид негодяев, избивавших благородного воина, наполнил меня возмущением, я тоже закричал и попытался подняться, но кто-то наступил мне на шею, прижав к земле.

Пленные возмутились таким обращением со своим боевым предводителем. Волчья стая пыталась заставить их замолчать самым постыдным образом. Они даже осмелились поднять руку на Скату, но их бахвальство не могло сравниться с ее достоинством. Ее ударили, даже несколько раз, но склониться перед ними за могли заставить. Голову она держала прямо, зеленые глаза сверкали такой яростью, что нападавшим как-то слишком быстро прискучило издевательство, и Скату больше не трогали.

Я не мог видеть ни Кинана, ни Воронов, слишком много столпилось людей на берегу. Впрочем, всем нам предстояло последовать за нашим предводителем. Я знал, что они, как и толпа, толкавшаяся на берегу, наблюдают за драмой, разворачивающейся на их глазах.

Мелдрин, раздувшись от гордости, стоял в лодке с поднятыми руками. Золотые кольца на его пальцах блестели в резком солнечном свете.

— Люди мои, — крикнул он через пространство мертвой воды, — вам довелось стать свидетелями моего триумфа. Я, великий король, беру под свою руку весь Альбион! Сейчас на ваших глазах будет побежден мой последний враг! Вы все видели, как тают мои враги, видели, как я сокрушаю тех, кто предает меня! — Мелдрин схватил Лью за локти и вздернул на ноги. Лью стоял, опустив голову на грудь. — Теперь вы увидите, как я поступаю с теми, кто дерзнул воевать со мной! — Мелдрин кричал, надрываясь, чтобы все слышали его похвальбу. — Узрите мою месть!

Лью поднял голову, расправил плечи и с вызовом посмотрел на Мелдрина. Бешеный Пес повернул Лью лицом к толпе, наблюдавшей за ними с берега. Затем, злобно ощерившись, он положил руки на плечи пленнику и сильно толкнул. Лью упал в воду.

— Нет! — закричал Кинан. Он каким-то образом растолкал своих охранников и подобрался к самой кромке воды. Его оттащили, но он продолжал кричать: «Ллев!»

Воздух содрогнулся от криков ужаса и смятения, а потом настала тишина, ужасная тишина…

Лью утонул мгновенно. Не было никакой борьбы, никаких мучительных предсмертных криков, подобных тем, которые мы видели и слышали раньше на реке. Лишь негромкий всплеск черной воды, а затем — жуткая тишина.