Вечное - Лиза Скоттолайн

Сандро восхищенно огляделся вокруг.

— Что это за место? Какой чудесный запах! Что тут есть? Цветы? Растения? Кажется, пахнет базиликом!

— Я выращиваю тут травы…

— Перцы? Помидоры? Еда! — Сандро отпустил ее и повернулся к кусту помидоров. Он схватил плод и, смеясь, его надкусил. — Боже, как вкусно! Так вкусно, слезы наворачиваются! Ты выращиваешь всю эту еду? И базилик? Обожаю свежий базилик! Я по нему скучаю!

— Да, вот. — Элизабетта отщипнула веточку базилика и сунула ту в петлицу его пиджака. — Не хуже любого цветка.

— Лучше! А эти цветы? Пахнет как в раю! Боже мой, Элизабетта, это рай! Оазис! Ты просто мечта!

Элизабетта потянулась к нему, вновь целуя его и ощущая вкус томата на его губах и языке; Сандро обнял ее, целуя в ответ, разжал руку и бросил помидор на крышу. Тело Элизабетты в жажде обладания сминали его ладони, его пальцы, такие же голодные, как и он сам.

— Послушай, Элизабетта, — мягко произнес Сандро. — Можем мы сегодня забыть прошлое, отбросить все, что было раньше, и все, что случится потом? Я не знаю, что ждет нас в будущем. И предложить тебе мне нечего, только мою любовь, такую сильную, что таится в глубине моего сердца, самого моего существа. Это все, что у меня есть, любимая. Готова ли ты ее принять? Дашь ли мне взамен свою любовь? Подаришь ли мне этот вечер?

— Да, да, да…

Сандро целовал ее, и Элизабетта со всей страстью целовала его в ответ, а когда пришло время, отвела к кушетке с мягкой обивкой и подушками, скрытой под навесом из глицинии, которая окружала их, словно благоухающая комната из цветов. Даже когда легли, они не перестали целоваться, и Сандро, занявшись с ней любовью, показал всю свою нежность и пыл, а Элизабетта приняла этот дар и подарила ему свой в ответ.

А потом они уснули в объятиях друг друга, под звездами, среди цветов, растений и кошек.

Глава девяносто пятая

Сандро 15 октября 1943

Сандро проснулся, держа Элизабетту в объятиях. Он ощутил на ногах холодные капли и понял, что начинается дождь. Оба лежали нагими на кушетке, их прикрывал навес из глициний. Небо до сих пор было темным, правда, Сандро не представлял, который час. Свеча в банке еще не догорела. Ему не хотелось уходить, но отец дома тревожился за Розу.

— Элизабетта? — тихо позвал он, но та не шелохнулась. Сандро отодвинулся, быстро оделся и собрал ее одежду. Подошел к шезлонгу и поднял любимую на руки, прижав к груди.

Она что-то пробормотала во сне, зарывшись лицом ему в шею, и Сандро понес ее вниз по пожарной лестнице, а кошки отправились следом. На первой площадке была приоткрытая дверь, он вошел в маленькую спальню, опустил Элизабетту на кровать и укрыл одеялом. Окинул взглядом ее комнату — та оказалась под стать его ожиданиям: аккуратной и красивой, с письменным столом и комодом у стены.

Сквозь приоткрытую дверь проникал слабый свет, и Элизабетта отвернулась. Сандро задержался ненадолго, впитывая взглядом каждую ее частицу, желая запомнить навеки.

Ее платье Сандро бросил на спинку стула, а потом поискал на столе карандаш, чтобы написать ей записку. Там он заметил блокнот, который оставил у двери Элизабетты в день ее рождения. Сандро открыл его, думая, что блокнот сплошь исписан ее почерком, но страницы оказались пустыми. Он написал Элизабетте записку, вернулся к кровати и нежно поцеловал любимую в щеку. От ее волос все еще веяло ароматом глицинии.

— Я люблю тебя, — прошептал Сандро, и Элизабетта что-то невнятно пробормотала.

Он ушел, затворив за собой дверь. Спустился по пожарной лестнице, а добравшись до низа, ухватился за последнюю перекладину и спрыгнул на землю. Дождь зарядил сильнее, и Сандро с новыми силами торопливо зашагал по переулку. Он пронесся по темным улицам Трастевере, пребывая в собственном мире, — это был рай, куда попадают юные влюбленные, место, где не существует комендантского часа и нацистов.

Он помчался к дому, взбежал по лестнице в квартиру и, открыв дверь, обнаружил отца, который задремал в кресле прямо в своем поношенном костюме и при галстуке. Свет не горел, на коленях у Массимо лежала газета. Сандро подошел к нему.

— Папа? — позвал он.

Отец тут же открыл глаза.

— О… Должно быть, я задремал. Как Роза? — встревоженно спросил он. — Я бы приехал в больницу, но комендантский час… А где мама?

— С Розой все хорошо. У нее что-то с кишечником, и мама решила остаться в больнице.

— Ладно. — Отец нахмурился. — Я думал, ты придешь раньше. Ты так долго был в больнице?

— Нет. — Сандро не стал раздумывать. — Я был у Элизабетты, и, прежде чем ты что-то скажешь, я люблю ее, а она любит меня. Как только отменят расовые законы, мы поженимся.

Отец поднял седую бровь:

— Мазл тов[130].

Сандро недоверчиво моргнул:

— Ты не возражаешь?

— После всего, что мы пережили? Я устал от этой войны. Если любишь ее — женись. Ты замечательный сын. Ты должен быть счастлив. — Отец раскрыл ему объятия, и Сандро, который был тронут до глубины души, его обнял.

— Спасибо, папа.

— А теперь идем спать.

Так они и поступили, и Сандро заснул под шум дождя, крепко и покойно. Но прошло всего несколько часов, и их с отцом разбудил стук в дверь.

Глава девяносто шестая

Сандро, 16 октября 1943

Сандро проснулся. Он не сразу понял, что кто-то стучит в дверь. Сандро уснул так крепко, что у него разболелась голова. Всего несколько часов назад он был с Элизабеттой в ее саду на крыше.

Он вскочил с кровати, включил свет и поспешил к двери. Отец поспешно направился следом, заправляя дужки очков за уши. Сандро начал догадываться: творится что-то неладное. Внизу плакали мальчики Понтекорво. Снаружи раздавались крики на немецком. Грохотали по мостовой сапоги. Вдалеке ревели двигатели грузовиков.

Сандро повернул ручку, и как раз в этот миг дверь открылась. В квартиру ворвались два немца в касках — длинный и коротышка, вооруженные автоматами.

— Mani in alto![131] — крикнул коротышка, направив оружие на Сандро с отцом.

Сандро задохнулся от страха. Они в ужасе подняли руки, оба стояли в одних трусах. Несмотря на свой страх, Сандро пытался сообразить, что происходит. Он не знал, чего хотят немцы. Возможно, это все из-за ссоры с Майером? Но шум снаружи намекал: пришли не только за ними.

Коротышка держал автомат на изготовку. Его каску и шерстяную куртку усеяли капли дождя. Высокий подошел к телефону и перерезал провода, а затем начал обыскивать квартиру.

Сердце Сандро бешено забилось. Он не смел