Первая мировая в 211 эпизодах - Петер Энглунд

Весь день лил дождь, и таким же потоком поступали замерзшие, дрожащие раненые, покрытые грязью и кровью. Несколько GSW^[249] в голову, но когда с них соскребли глину, то оказалось, что раны пустяковые, а другие — гораздо серьезнее, чем мы сперва думали. Смотровые кабинеты по-прежнему переполнены, невозможно нормально обследовать пациентов; от этого хаоса можно сойти с ума. Поступают очень неутешительные новости. Величайшее сражение в мировой истории по пояс увязло в болоте, а пушки провалились и того глубже.

162.

Четверг, 8 августа 1917 года

Флоренс Фармборо пересекает границу Румынии

В семь часов утра они уже выступили. Шел дождь, дороги превратились в месиво. Но ей нравился открытый, холмистый пейзаж, его краски и контуры, приглушенные мягким утренним светом. Они пересекли Прут по мосту, на котором трудились австрийские военнопленные. Она увидела, что их палатки насквозь промокли под дождем. Некоторые военнопленные неподвижно сидели возле палаток, ожидая, когда восходящее солнце подсушит их отсыревшую одежду.

Когда повозки протарахтели по деревянной обшивке моста и выкатились на противоположный берег, они оказались в Румынии. На что им надеяться? Вчера, когда стало известно, что они отправляются в более южную страну-соседа, вся медсанчасть ликовала. Ведь речь шла о бегстве не только от наступающих немцев, но и от развала, деморализации и отступления, которыми была отмечена последняя неделя.

На фоне всего этого захлебнулось “наступление за свободу”^[250], последняя попытка нового правительства продолжить войну. Часть, в которой служила Флоренс, входила в 8-ю армию, которой действительно удалось вначале прорвать вражеские позиции к югу от Днестра, но вскоре, продвинувшись всего на тридцать километров, наступление застопорилось по причине перебоев в снабжении, а также отсутствия энтузиазма в солдатской среде. Последние собирались на встречи, задавали вопросы, обсуждали условия, избирали комитеты и требовали права избирать себе офицеров. Дезертирство в армии стало заурядным явлением, к тому же теперь никто из дезертиров не таился. Целые дивизии отказывались идти в бой. С изумлением и замешательством Флоренс констатировала, что большая часть солдат действительно не хочет больше сражаться. Теперь они вымещали свое раздражение не только на собственных офицерах, но и на сестрах милосердия. Оттого ли, что те были добровольцами, или потому что они женщины, или то и другое вместе? К ним стали относиться с презрением, осыпали их ругательствами, отпускали в их адрес сальные намеки; впервые Флоренс начала бояться своих же солдат, стала прятаться от них.

По ту сторону границы им не придется наблюдать, как разваливается русская армия. По ту сторону границы румынские и русские войска даже создали “филиал” наступления за свободу. Судя по последним новостям, оно продолжалось, и не без успеха. Да, они с радостью приветствовали наступление, не потому что оно уводило их прочь от войны, а потому что они наконец добрались до места, где могли пригодиться по-настоящему.

Они остановились в поле и пообедали: это была густая солдатская каша с мясом, рыбой и овощами. Солнце стояло в зените и палило немилосердно. Флоренс услышала, как завязался спор. Разумеется, о политике. Потом она уловила некоторые детали: глава правительства отправит Брусилова, их героя, в отставку как ответственного за провал наступления. В спор втягиваются и многие другие недовольные. Даже Флоренс возмущена. Но она все же воздержалась от участия в дискуссии, а вместо этого отправилась с подругой на речку, искупаться. К сожалению, им не удалось найти уединенного местечка на берегу: повсюду им навстречу попадались солдаты. И они вернулись к колонне, которая выстроилась на поле. Спрятались в тени, под большой повозкой. Флоренс успела написать несколько писем, прежде чем раздался приказ о выступлении. Время близилось к четырем часам дня.

Затем они добрались до крутого холма. Там им пришлось ждать своей очереди, пока лошади, с помощью людей, не втащили наверх тяжело нагруженные повозки. Она пишет в своем дневнике: