Записки кота Мурчика - Евгений Янович Сатановский

и юность… На Панораме гулял в детстве с дедушкой или с родителями, там же после школы покупал вкуснейшие жареные в масле пончики с сахарной пудрой в маленьком зелёном деревянном киоске с чудо-аппаратом из блестящей стали, куда на глазах заползали колечки из сырого теста, подрумянивались, надеваясь на крючки, и сваливались в большой поддон, откуда их, ещё горячие, раскладывали по быстро промасливавшимся бумажным пакетам, которые быстро разбирались прохожими. Килограмм стоил 84 копейки, а четыре пончика – стандартный перекус в фунтике из той же бумаги – 16… Роскошные были пончики, особенно зимой, когда они, пока их ел, успевали согреть замёрзшие пальцы…

Рядом был и до сих пор остался завод имени Хруничева. На Кутузовский выходило двухэтажное здание его столовой, на первом этаже которой была роскошная «Кулинария», где можно было закупиться полуфабрикатами. Какие там были ромштексы! Да и всё прочее не хуже. Теперь вместо неё Сбербанк. На втором этаже была столовая завода, где кормили его сотрудников – теперь там популярный ресторан «Атлантика сифуд» – один из лучших в городе по части морской рыбы и морепродуктов. Кто бы это 60 лет назад мог предсказать! Ну, Кутузовский проспект за эти годы сильно изменился, да и вся Москва поменялась, хотя Триумфальная арка по-прежнему стоит на своём месте, куда её поставили в середине 60-х, да и Панорама, деревянная «изба в Филях» и памятники – героям войны 1812 года и стела над братской могилой погибших под Бородино, тоже стоят там, где стояли.

Автоматов по продаже газированной воды, с сиропом по три копейки и без сиропа по одной, с гранёными стаканами, которые там же и мылись дочиста под напором, на Панораме давно нет, как нет тележек с двумя высокими стеклянными сифонами, один с сиропом, другой с газировкой, которую продавали строгие тётки, ещё до того как заменившие их автоматы там появились. Зато на своём месте, на каменном пандусе, идущем вокруг Панорамы, лежат рядком трофейные пушки двухсотлетней давности – немецкие, французские, австрийские, итальянские, с коронами, вензелями, гербами и буквой «N», которые в 90-х сняли и куда-то спрятали, чтобы их на цветмет не своровали. Только их теперь намертво к каменной кладке прихватили металлическими хомутами на здоровенных болтах, для верности. Такая ностальгия пробирает, когда их тёплые стволы гладишь, вспоминая детство…

У высокой каменной стелы, стоящей на братской могиле 300 воинов-защитников Москвы, когда-то, году в 1964–1965-м, спрятал, играя, в траве и потерял самого любимого пластмассового игрушечного солдатика. Все были зелёные, а он один в форме оливкового цвета, за что был назначен главным. До сих пор его жалко… Рядом был неприметный жёлтый кирпичный домик дореволюционной постройки за всегда наглухо запертым забором, вокруг которого на деревьях листья вечно были жёлтые, даже летом. То ли там с ядовитым ракетным топливом работали, то ли с чем-то радиоактивным… Теперь на нём купол с крестом, он красиво покрашен снаружи, а внутри – иконы, фрески и прочая церковная атрибутика, свечи горят… Часовня Архистратига Михаила – была до революции и опять вернулась в первозданное состояние.

Ну, знамо дело, зашёл, поставил свечку побольше в память погибших на Донбассе. Понятно, что сам – еврей и атеист, но Б-гу это совершенно не важно, а память о тех из них, кто погиб, будучи православным, надо чтить по законам той религии, которую они исповедовали при жизни. Как, впрочем, и память о тех, кто погиб в войнах – Отечественной 1812 года, Великой Отечественной и всех остальных. Сколько их ещё будет – этих войн и этих героев! И не сосчитать. Вечный мир, о котором они мечтали, не получился, и это не их и не наша вина. Наверное, так просто устроен мир. Столетия идут за столетиями, а кому-нибудь обязательно нужно попробовать нашу страну уничтожить, и с этим ничего не сделаешь. Остаётся отбиваться, хоронить погибших, ставить им памятники и сохранять их, как можно бережнее. И так на вечные времена, до скончания веков. Жалко, конечно, что так приходится жить, но иначе не сохранить ни страну, ни детей и внуков. Такая карма…

* * *

Самые умные мысли приходят в голову по ночам или к утру, когда на улице уже светло и ночной птичий посвист сменился утренними руладами маленьких певцов. Самые голосистые, как водится, соловьи. Никто не пробовал выспаться, когда под окном разоряется целый птичник? Бодрые, как Басков, повеселевшие к весне, хотя им и зимой особо страдать от голода не приходилось: семечками подкармливали всех желающих. Там и птицам хватало, и белка из лесу на ранний завтрак регулярно приходила… Ну, природу мы любим и её по мере сил бережём, а она нам, как водится, поспать спокойно не даёт. Впрочем, с детьми и домашними животными всё точно так же происходит. Чем больше их любишь, тем меньше времени для самого себя остаётся.

Ну, соответственно, умные ночные и утренние мысли как приходят, так и уходят. Жалко, конечно, потому что иногда всплывают они в сознании целыми фразами, а то и кусками текста, которым, если бы их зафиксировать, цены б им не было. До того они складно звучали, с такой иронией и таким глубоким смыслом, а иногда и с философским подтекстом на грани истинной мудрости, что заставь себя вскочить на ноги и взяться за перо, которое по нынешним временам с успехом заменяет клавиатура смартфона, имели бы эти мысли шанс войти в золотой фонд русской литературы. Но, к счастью, никогда они туда не войдут, поскольку к тому моменту, когда доспишь своё, приведёшь себя в порядок, примешь утренние лекарства и по дороге на студию начнёшь писать, от них мало что остаётся.

Точнее говоря, остаётся смутное ощущение того, что они были. Что-то вроде дымки утреннего тумана над озером, растворяющегося под лучами вставшего солнца. Вспоминаешь больше ощущение того, что ясно и связно виделось ночью, чем сам текст, однако когда пытаешься воскресить, что же тебе там тогда, в короткий миг, перед тем как опять сморил сон, понравилось, понимаешь, что мысли те были если не еретические, то по крайней мере совершенно нецензурированные и некомплиментарные, так что, пожалуй, даже лучше, что они растворились почти без остатка. А то запишешь такое – мало ли кому на глаза попадутся? «Слово и дело» сейчас, конечно, выкрикивать не принято, но и времена, когда работало правило «доносчику первый кнут», давно прошли…

В общем, хрен с ними, с ночными и утренними мыслями насчёт того, как устроен мир и чего от этого устройства следует ожидать. Всё равно будет именно то, что будет, и пиши – не пиши, ничего не изменишь, кто бы тебя ни читал. Страна движется по