Михаил Кузмин - Джон Э. Малмстад

Не так, не так рождается любовь! Вошла стареющая персиянка, Держа в руках поддельный документ, — И пронеслось в обычном кабинете Восточным клектом сладостное: «Месть!» А как неумолим твой легкий шаг, О, кавалер умученных Жизелей! Остановился у портьер… стоишь… Трещит камин, затопленный весною. Дыханье с той и с этой стороны Непримиримо сталкивает искры… Имагинация замкнула круг И бешено спласталась в голове. Уносится тайком чужой портфель, Подносится отравленная роза, И пузырьками булькает со дна Возмездие тяжелым водолазом. Следят за тактом мертвые глаза И сумочку волною не качает… Уйди, уйди, не проливалась кровь, А та безумица давно далёко! Не говор — шепот, эхо — не шаги… Любовь-сиротка, кто тебя калечил? Кто выпивает кровь фарфорных лиц? Благословение или заклятье Исходит волнами от тонких рук? Над девичьей постелью в изголовьи Висит таинственный знакомый знак, А колдовские сухожилья Винчи Люциферически возносят тело И снова падают природой косной. Где ты, весенняя, сквозная роща? Где ты, неломленная дико бровь? Скорей бежать из этих улиц темных: Поверь, не там рождается любовь!

Совершенно очевидно, что в стихотворении есть какая-то сюжетика. Что-то (вероятно, убийство) произошло, несомненно потрясение поэта, но мы не можем сказать, что именно случилось: как, почему, даже с кем. Для того чтобы все это понять, надо обратиться уже не только к дневнику Кузмина, но и к трагическим событиям лета 1924 года. История эта описывалась уже много раз^[644], поэтому изложим ее вкратце.

17 июня 1924 года Кузмин записал: «Вчера утонула Лидия Иванова, каталась с каким<и>-то ком<мунистическими> мальчишками вроде Сережи Папариг<опуло>». Характерно здесь появление брата кузминского приятеля драматурга Бориса Папаригопуло. 15 мая 1922 года Кузмин записал в дневник: «…ко мне прилетел Борис Папаригопуло от следователя. Для романа водится Бог знает с кем. Приглашали его даже смотреть на расстрел. Делают это на Ириновской жел<езной> дороге, осужденные копают могилу, потом и<х> заставляют прыгать в нее и в это время стреляют. Часто закапывают еще живыми».

История же, случившаяся в 1924 году, заключалась в том, что восходящая звезда балета Мариинского (тогда переименованного в Академический театр оперы и балета) театра Лидия Александровна Иванова (родилась в 1903 или 1904 году), катаясь на лодке по Финскому заливу, попала в крушение: на лодку натолкнулся рейсовый пароход и двое из пятерых пассажиров лодки погибли. По городу поползли слухи, тайно или явно отразившиеся и в печатных материалах, что Иванова стала жертвой не несчастного случая, а рассчитанного убийства, организованного то ли ГПУ, то ли балетной примой того времени Ольгой Спесивцевой, положению которой в труппе Иванова угрожала. Ни тот ни другой слух при самом тщательном исследовании не выдерживает критики. Однако их явно поддерживал отец Ивановой, знакомый с Кузминым, который всячески создавал атмосферу тайны. За три месяца до создания «Панорамы с выносками» Кузмин занес в дневник: «Вызвали Сандру^[645]. Она и едет в Персию. Они говорили как заговорщики. Она подруга Вырубовой, пишет дневник, который выкрал Семенов^[646], она в свою очередь выкрала у него и переписала. Хранится где-то на 1-ой линии. Переводится на англ<ийский> язык. Иванов делает вставки насчет Спесивцевой и думает, что это будет важный документ. За ним, по его мнению, следят. Вообще тайн масса» (6 марта 1926 года).