Выстрелы в Сараево. Кто начал Большую войну? - Игорь Макаров

«У меня нет сейчас динаров даже на отправку телеграммы в Петербург», — сказал я ШТРАНДМАНУ. «Ну, такую маленькую сумму я вам ссужу», — сказал он и, вынув из бокового кармана пиджака туго набитый бумажник, вручил мне десять динаров^[499].

А вот еще один характерный пример. Эмигрантский журнал «Часовой» сообщал в конце 1940 года:

Тяжелый кризис переживает союз русских писателей и журналистов, просуществовавший 15 лет и в свое время организовавший единственный общезарубежный съезд писателей. Большим ударом для союза является отъезд на постоянное жительство в Германию его председателя д-ра Ф. С. Пельтцера, пользующегося огромными симпатиями и последние два года поддерживавшего союз своей заботой. Пошатнувшееся материальное положение союза выдвинуло вопрос о ликвидации части имущества. Но благодаря легкомыслию (иначе трудно назвать) исполнителей была продана ценнейшая библиотека союза по полдинара за том. Главным фондом этой библиотеки явилась историческая библиотека в Карлсруэ, основанная И. С. Тургеневым. Столь небрежное и расточительное отношение вызвало большое возмущение в русских кругах^[500].

Как видим, союз русских писателей поддерживал некий доброхот-немец, а когда он уехал, все рухнуло. Но где же был Штрандман, неужели не мог ничего предпринять?.. Один из авторов описывает такой случай. Будучи в Югославии, президент Чехословацкой республики Э. Бенеш пытался уговорить короля Александра признать Советскую Россию. Предварительно он обратился к Штрандману с вопросом: «Согласится ли на это король?» — «Нет!» — услышал в ответ президент. «Почему же?» — опешил он.

«Потому что я этого не хочу!»— отрезал Штрандман. И действительно, усилия Бенеша ни к чему не привели.

Вот так Штрандман разговаривал с президентами (кстати, и Бенеш был масоном)! Но заступиться за союз русских писателей и сохранить бесценную библиотеку поленился…

По воспоминаниям известного церковного деятеля Георгия Граббе, жившего в то время в Белграде, освобождение Василия Николаевича произошло волею церковного начальства:

В Белграде был делегат, ведавший интересами русской эмиграции, бывший русский посланник В. Н. Штрандтман. У нас была очень благоустроенная русская колония во главе с Е. Е. Ковалевским…

Евграф Евграфович Ковалевский был убит во время бомбардировки. Колония, таким образом, оказалась обезглавленной. Василий Николаевич Штрандтман очень скоро был посажен немцами под арест. Вот тут и произошло первое сношение с германскими властями.

Владыка Митрополит Анастасий вызвал меня и говорит: «Пойдите, пожалуйста, к немецкому главнокомандующему и попросите его, чтобы Штрандтмана освободили».

Я стал раздумывать, как я попаду к главнокомандующему — это не так-то просто. Но оказалось, что просто. Штаб главнокомандующего помещался недалеко от вокзала, в одном из министерских зданий. Когда я пришел к нему, то я, к моему большому удивлению, сразу же, через пять минут, был принят главнокомандующим. Я ему объяснил, кто такой Штрандтман, и он отнесся к этому очень сочувственно.

И действительно, через два дня Штрандтман был освобожден. Но он уже не мог принимать никакого участия в руководстве русской эмиграцией. Сам он был довольно сильно подавлен этим арестом, и, даже если его кто-либо просил сделать представление немецким властям, он от этого всегда отказывался^[501].

Ремарка Ю. Сербского: — Качаки на мой запрос ответил, что не исключает масонство Штрандмана, но в молодости. Он даже очень осторожно предполагает, что, может быть, и офицер СС, который выпустил его на свободу, сам был тайным масоном. Штрандману поверили на слово — и это в Гестапо!.. Был ли Штрандман английским агентом? Вероятнее всего, был. Поэтому масоны и не торопятся публиковать его архив. «Вдова Штрандмана, поверив американским масонам, отдала им материалы мужа с надеждой, что они будут опубликованы и она получит некий доход. Ее просто надули!» — пишет Качаки.