Бунтаро - Лейла Элораби Салем

- Но… а как же я? Ведь если меня убьют, то кто же заберет их обратно?

- Что я могу ответить? Твое дело принять совет или нет.

Наступило молчание. Бунтаро сказал:

- Я последую вашу совету.

Сувари посмотрел на него, но ничего не сказал.

На следующий день Хидэеси собрал у себя в замке всех своих вассалов. Все самураи уселись перед столиком, на котором лежала карта. Хидэеси поздоровался со всеми собравшимися, сказав каждому комплимент. Затем попросил всех обратить внимание на карту.

- Здесь, - начал он, ведя своим длинным ногтем по бумаге, - находится Япония. Вот здесь остров Хонсю, а здесь город Осака, - Хидэеси остановился и обвел присутствующих взглядом.

- И что дальше? – спросил один самурай с оспинками на лице.

- Это Корея, - продолжил Хидэеси, - нашу страну и Корею отделяет море, которое можно переплыть примерно за месяц, если не учитывать плохой погоды.

- Простите, господин, - вмешался Бунтаро, - но как вы сказали, месяц при хорошей погоде. А если учесть шторм и цунами?

- Тогда это займет в три раза больше времени. Поэтому я приказал плотникам и инженерам строить как можно больше военных кораблей.

Все глубоко вздохнули, но никто ничего не сказал. Каждый знал, что на поездку уйдут годы, погибнет много людей если не от голода, так при шторме.

Бунтаро молча водил глазами по карте. Он мысленно представил себе японские суда, причаливающие к берегам Кореи. Вдруг он почувствовал желание бросить в бой за своего господина и свою страну. Погибнуть в бою как истинный воин.

Хиро-Мацу наклонился к своему сыну и сказал ему на ухо:

- О чем ты думаешь?

- О предстоящих битвах, о войне.

- Не волнуйся, все будет хорошо.

После двухчасового собрания Хидэеси увидел, что люди уже устали и не воспринимали его слова как следует. Поэтому он решил угостить всех присутствующих сакэ. Тайко понимал, что ему нужны все вассалы и потому он стал относиться к ним очень подчтительно и любезно.

Юная служанка принесла поднос с десяться чашечками и, поставив их перед каждым гостем, разлила сакэ. Больше часа мужчины пили рисовую водку, зхакусывая апельсинами и ягодами. Под конец все захмелели, разговор о войне никто не вел.

Бунтаро смотря на служанок, хотел рассмеяться сам не зная почему. Он попросил налить ему еще сакэ, но голос Хиро-Мацу заставил его отказаться от этой идеи:

- Сын мой, больше не ппей. Самурай должен знать меру.

- Почему? – заплетавшимся языком спросил Бунтаро.

- Потому что я так сказал! – старый генерал забрал у него чашечку и отдал служанке приказ, - больше ему не наливай. Это приказ!

Когда все разошлись, Бунтаро чтобы немного протрезветь, решил прогуляться по улицам города. С собой он взял только двух телохранителей.

IX глава

В то время в Японии было очень много голландцев и португальцев. Для них отводились отдельные кварталы городов, где они жили. Европейцы стали ввозить свою культуру, религию. Многие японцы были обращены в христианство. Их обучали не только заповедям, но и европейским языком. Японцы-христиане должны были носить большие кресты на груди, обязательно говорить на латыне и португальском.

Но с приходом к власти Тоэтоми Хидэеси свобода иноземцев стала принижаться. Они перестали строить храмы и обращать янопцев в христианство.

Проходя мимо какого-то дома, Бунтаро услышал смех, пьяные голоса и скрипку. Мужчина приказал своим телохранителям оставаться на месте, а сам отправился в этот дом. Открыв дверь, он увидел множество пьяных, которые валялись на полу, женщин и столы, за которыми играли в азартные игры. В углу сидел толстый пожилой человек с огромными усами и большим красным носом. В руках он держал непонятный для Бунтаро инструмент.

Бунтаро пробрался к музыканту сквозь пьяную толпу и подес к нему, спросил:

- Что это за инструмент?

Мужчина, услышав голландскую речь, обернулся. Но вместо голландца на него смотрели карие раскосые глаза.

- Это скрипка.

- Мне очень понравилась музыка, которую вы играли. Сыграйте еще, пожалуйста.

Голландец кивнул в знак согласия. Когда зазвучала мелодия, все бросились танцевать. Бунтаро схватил за руку первую попавшуюся девушку и закружился с ней в танце. Первый раз за все время он смеялся, ему было хорошо и весело. Европецы угощали его пивом, вином, а затем и водкой. Бунтаро сильно опьянев, сидел на полу рядом с музыкантом и пел матросские песни.

Музыка прекратилась. Бунтаро схватил его за локоть и пьяным голосом сказал:

- Сыграй еще… для меня.

- Вы пьяны, господин. Вам следует идти домой.

- Нет… нет, только не домой, - Бунтаро залпом выпил вино.

Затем еле встав, шатаясь подошел к человеку, который разливал пиво и вино в стаканы.

- Налей еще, - попросил японец.

- Не буду я наливать. Не хватало еще неприятностей на свою голову. Иди домой.

- Ну ладно, - сказал Бунтаро, поставив кружку на бочку.

Шатаясь, пошел к выходу. Две женщины помогли ему спуститься со ступенек, чтобю он не упал. Два телохранителя подбежали к своему господину, но он их отстранил, приказав не мешать ему. Он был уверен, что дойдет сам.

Ночью Бунтаро кое-как добрался до гостинице, зашел в свою комнату и не раздеваясь, плюхнулся в постель и уснул. Снилось ему непонятное: сначала корабли, затем битвы. Внезапно перед ним возник образ музыканта со скрипкой, который звал его танцевать. Тут же появились пьяные люди, которые громко смеялись, пели песни и пили вино. Затем снова показался бой. Он видел, как гибли его люди, ему хотелось бежать к ним, принять участие в бою, но его удерживала какая-то сила. К нему подбежали голландцы и схватив за руки и голову, стали вливать ему в рот вино и пиво. Он захлебывался, ему нечем было дышать, но они продолжали свое дело. Вдруг все смешалось воедино: бой и пьяные европейцы. Он почувствовал, что силы уходят и он теряет сознание.

Бунтаро резко проснулся. Он никак не мог отойти ото сна, не понимая что с ним произошло. Было слышно, как где-то в саду щебетали птицы и шумел ветерок. Издалеко доносились шум прибоя и крик чаек. Лучи солца ярко освещали комнату, играя солнечными зайчиками.

Ничего такого не видел Бунтаро, ему было все равно. В голове все шумело, в висках чувствовалась ужасная боль, словно кто-то изнутри стучал молотком по черепной коробке.

В комнату зашел Сувари и спросил:

- Тебе очень плохо?

- Лучше бы я умер… - ответил Бунтаро,