Призрачные воины - Лючия Сен-Клер Робсон

Лошадь юркнула в каньон. Лозен чувствовала спиной жаркое дыхание преследователя. Шаманка резко развернула лошадь, и та не хуже горной козы поскакала вверх по скалистому склону. Бык, по инерции проскочив мимо, влетел в заросли травы, вызвав переполох среди обитавших там кузнечиков и семейства индюков. Лозен направила лошадь в маленькое боковое ущелье в поисках скота, прячущегося среди креозотовых кустов и зарослей кактуса.

Она прибыла в края Чейса в обществе Викторио, Кайтен-ная, Колченогого, Чато, Мух-в-Похлебке, Крадущего Любовь и Вызывающего Смех. В число юношей-погонщиков, отправившихся с ними в путь, вошли пятнадцатилетний Уа-син-тон и Освобождающий. Животных, на которых шла охота, мексиканцы именовали ладинос, что значит «дикие и хитрые».

Племя Чейса пригнало сюда скот много лет назад. Народ Высоких Утесов дал животным возможность спокойно пастись и плодиться, чтобы потом охотиться на них, когда возникнет необходимость в мясе. После того, как на Чейса наслали порчу, которая его в итоге и убила, совет племени избрал нантаном его сына Тазу. Чейс заранее готовил сына к должности, но Таза во многом уступал отцу.

Затем ранним летом приехал Джон Клам, которого именовали Мягкой Висячей Шляпой, а с ним — пятьдесят шесть полицейских-апачей из Белогорья. Клам объявил, что земля, на которой живет племя Высоких Утесов, более им не принадлежит: уж слишком много дурных людей укрываются здесь. Он уговорил Тазу с тремя сотнями соплеменников перебраться в Сан-Карлос. Свыше четырехсот человек предпочли уехать в Мексику с Длинношеим и Джеронимо. Около двух сотен отправились на восток — кто-то из них решил жить обособленно, кто-то присоединился к племенам Викторио и Локо. Они-то и рассказали Викторио об одичавшем скоте.

Представитель бледнолицых в Теплых Ключах урезал пайки говядины, а ведь надвигалась зима. Соплеменники Викторио, конечно, могли забить несколько коров прямо тут, но решили этим не ограничиваться. Викторио с Колченогим сочли за лучшее отогнать скотину в лагерь — туда, где женщины собирали кедровые орехи. Если что, коров можно забить и там, а заодно и навялить мяса.

Лозен уже потеряла счет, сколько раз за жизнь ей доводилось угонять скот, поэтому она прекрасно знала, как обращаться с животными: в какой момент сбить их в стадо поплотнее, когда дать больше воли, как заставить повернуть. И все же, несмотря на свой богатый опыт, ближе к вечеру она вымогалась до предела. Ее лошадь устала не меньше хозяйки. Отряд решил вернуться в лагерь с теми коровами, что удалось изловить. По дороге они повстречали Длинношеего и Джеронимо, направлявшихся на юг со своими воинами и табуном кавалерийских лошадей.

Викторио поделился со старыми знакомыми табаком.

— Винтовки есть? — спросил он. — Пули? Порох?

— Порох нам теперь без надобности. — Длинношеий дал знак, и вперед выехал мексиканец, протянувший Викторио блестящий новенький карабин.

Вождь взвесил его в руке. Ружье было легче других. Викторио передернул затвор, вслушиваясь в щелчок, а потом передал оружие сестре. Лозен вскинула его и прицелилась.

— Я отдам за него четырех коров, — заявил Викторио.

— Шестерых.

— Хорошо, шестерых.

— Поехали с нами. Добудешь себе винтовки сам, — предложил Длинношеий.

— Не в этот раз.

Джеронимо растянул губы в улыбке:

— Американцы будут урезать вам паек говядины, покуда вы не согласитесь перебраться в загон в Сан-Карлосе — к Тазе и остальным, кто решил проявить смирение. Вам придется жить бок о бок с этими койотами из Белогорья.

Викторио привычно не обратил на Джеронимо внимания. Вождь дал знак мальчишкам-пастухам отсчитать от стада шесть коров, после чего отряд Викторио, не оглядываясь, двинулся дальше.

* * *

Цезарь ехал на лошади в обществе четырнадцати бойцов Девятого кавалерийского полка, лейтенанта и десяти апачей-разведчиков из Белогорья. С ними также был их капитан Джо Фелмер и хозяин ранчо, чей скот они пытались отыскать. Разведчикам не составило труда обнаружить отпечатки копыт украденных коров. Тропа, по которой прошли животные, была вся истоптана.

В глаза упрямо лезла пыль, оседая даже в ушах и горле. Она покрывала членов отряда, лошадей, вьючных мулов, снаряжение и двухнедельную щетину на щеках Цезаря. Во фляжках оставалась всего пара глотков воды, но за долгое лето солдаты научились выживать в краю, природа которого всеми силами старалась их погубить.

В поисках отступников-апачей отряд форсировал реки, взбирался на горы, съезжал вниз по крутым откосам, пересекал пустыни, пробирался по узким скальным выступам. Апачи следовали своей привычной тактике: после набега они раздробили отряд на мелкие группы, те в свою очередь через некоторое время разделились снова, а потом еще раз. Смысл в этом был простой: в результате преследователям никогда не удавалось изловить всех преступников.

Цезарь не испытывал ни малейших иллюзий. Кто-то из налетчиков действительно являлся злодеем, но другие просто хотели добыть еды, чтобы прокормить семью. Ему вспомнились поля кукурузы, которые солдаты предали огню. Гибель урожая неизбежно вынуждала апачей отправляться в новые набеги.

Лейтенант, ехавший впереди, поманил к себе Цезаря. Оказалось, что Фелмер с разведчиками обнаружили большой лагерь — с женщинами, детьми и угнанным скотом.

Хозяин ранчо передвинул языком веточку, которую жевал, из одного уголка рта в другой.

— Да, я слышал, что где-то в этих краях у апачей есть здоровенный лагерь, к которому они сгоняют украденный скот. Похоже, его мы и нашли.

— Рванем вперед на всех парах, — отдал команду лейтенант. — Огонь ведем по мужчинам, но если кто другой возьмет вас на мушку, стреляйте не задумываясь. Женщин и детей изловить. Их потом отправят в Сан-Карлос.

Когда отряд добрался до лагеря и лейтенант скомандовал: «В атаку!», уже почти опустилась ночь. Приблизившись на полном скаку к внешнему краю стойбища, солдаты громко заулюлюкали. Цезарь так и не понял, кто именно первым открыл огонь, но солдаты палили, не жалея патронов, пока до них наконец не дошло, что никто не стреляет в ответ. Лагерь был брошен. Когда лошади проносились через него, они опрокинули плетеные подносы с кедровыми орехами и стойки, на которых вялилось мясо. Стоек оказалось очень много. Цезарь поднес к носу один из кусочков мяса и принюхался. Говядина. Что ж, теперь он мог побиться об заклад, что украденный скот им не сыскать.

Лошади разметали угли, тлевшие в очагах. Некоторые жилища уже занялись пламенем. В свете горящего лагеря солдаты принялись собирать сувениры на память: луки, стрелы, кожаные мешки и оловянные горшки. Обыскав окрестности, они пригнали жеребенка и кобылу с раной на спине — других животных обнаружить не удалось.

* * *

На этот раз благодарить за спасение следовало не только Лозен, но и Вызывающего Смех. Именно