Елена Глинская. Власть и любовь. Книга 1 - Александр Михайлович Козлов

он всеми силами старался создать мир из хрупкой глины компромиссов, стремясь удержать чашу весов от падения в бездну военного конфликта. В его руках находились судьбы тысяч воинов, спокойствие городов и благополучие подданных. Юрий Глинский с легкостью решал сложные вопросы, особенно те из них, которые касались территориальных притязаний. Князь умело находил баланс между требованиями разных сторон, защищая интересы московского престола с достоинством и решимостью.

Елена хорошо понимала, что это письмо может быть перехвачено и неверно истолковано, а затем использовано против нее. В Москве уже распространялись слухи о ее тайных связях с Сигизмундом, и это послание могло стать для ее врагов неоспоримым доказательством предательства, которого они так жаждали. Но что еще ей оставалось? Оппозиция бояр становилась все более настойчивой, а их заговоры — все более очевидными. Маленький Иоанн нуждался в защите, и она была готова пойти на любой риск, лишь бы сохранить для него трон.

Дрожащими руками она выводила строки письма, понимая, что каждое слово может стать роковым. Ее сердце сжималось от мысли, что она подвергает опасности не только себя, но и своего любимого брата. Однако отчаяние, как темный туман, окутывало ее разум, затмевая все остальные чувства.

В своем письме, замаскированном под купеческую переписку, великая княгиня поделилась с братом одолевавшей ее тревогой и попросила о помощи, орошая бумагу слезами:

«Юрий Васильевич, брат мой!

В сию пору в Москве я будто в клетке со зверями. Князь Шуйский и князь Бельский, хоть и улыбаются мне лицемерно, да в груди своей носят яд змеиный, лишь выжидают часа разорвать на куски и меня, и чадо мое, племянника твоего! Каждое слово их сладко, но обманчиво, как мед, что скрывает яда горечь. Лицемеры проклятые, волки в овечьей шкуре, бродят вокруг и ждут, как бы наброситься да растерзать нас! Ибо злые замыслы их не дремлют, и коварные взгляды в тени снуют, внимая лишь тому, как бы край мой в несчастье повергнуть.

Тревога душу рвет, и нет мне ни минуты спокойной, ни веселья светлого в окружении сем. Сердце трепещет от страха лютого, и каждый час последним мне кажется. Пришествие твое станет светом в темных пределах, да и в сердце моем вновь зажжет надежду. Умоляю тебя, дражайший брат мой, о помощи крепкой! Только соединенными силами можем мы отразить напасти, что над нами сгущаются. Ибо грядут дни судные, когда все расплаты старые будут взысканы, и всяк должен будет встать на свое место под солнцем нашим.

Приезжай, Христом Богом заклинаю, и стань мне защитой в дни лютые, дабы могла я с сыном своим в тишине и благости жить, а не в трепете пред супостатами, что на погибель нас ведут!

Твоя любящая сестра

Елена».

Когда письмо было запечатано и отдано гонцу, великая княгиня ощутила смешанные чувства облегчения и страха перед возможными последствиями. Она словно переступила невидимую черту, и теперь оставалось только ждать, надеясь, что ее отчаянный поступок не станет роковой ошибкой.

На тот момент Елена еще не знала, что ее письмо так и не дойдет до адресата. Боярские шпионы шныряли повсюду, и их глаза и уши проникали во все щели Кремлевского дворца.

Ночью, в своей опочивальне, Елена Глинская долго не могла заснуть. В голове роились мысли, страхи, подозрения. Она чувствовала себя одинокой и беззащитной.

— Что же мне делать? Как уберечься от заклятых врагов? — шептала она в подушку, едва сдерживая слезы отчаяния. — Они повсюду, их много, как комарья в душную, безветренную ночь!..

Каждый шорох за дверью заставлял ее вздрагивать, а в темных углах опочивальни чудились зловещие тени. Она чувствовала, как вокруг нее сжимается кольцо врагов. Боярская знать не могла простить ей самостоятельности в управлении государством, ее решительности и твердости. Бояре шептались за ее спиной, плели заговоры, строили козни. Елена знала наверняка, что все эти люди без исключения готовы предать ее при первой же возможности, лишь бы вернуть себе прежнее влияние. Боже, как она устала от этой вечной борьбы, от необходимости все контролировать и всегда оставаться начеку!

Елена тяжело вздохнула и села в постели. За окном на нее безмолвно глядела темная, безлунная ночь. Завтра с утра предстояло принимать придворных боярынь, и нужно было выглядеть спокойной и уверенной, а у нее внутри все дрожало от страха.

Она провела руками по своим распущенным волосам. Большие серые глаза под круглыми бровями, окруженные крошечными, едва заметными веснушками, уставились в темноту. В ясном, но изменчивом взоре читалась тревога — та самая тревога, которая последнее время не покидала ее.

— Я должна быть сильной, — прошептала она, — ради сына, ради власти, кою ему даровала судьба, — но даже эти слова не могли заглушить внутренний голос, который шептал: «Они убьют тебя, как погубили уже многих до тебя, потому что ты слишком слаба, ты слишком одинока!»

Елена застонала и схватилась руками за голову.

Внезапно в потайную дверь, о существовании которой ведали только самые доверенные лица, тихо постучали.

Древняя твердыня московских правителей — величественный Кремль — скрывала в своих недрах множество тайн. За его мощными стенами, которые казались несокрушимыми, скрывалась целая сеть тайных ходов и переходов, проложенных еще пращурами нынешних правителей. По этим запутанным коридорам, как по призрачным тропам, можно было незаметно пройти из глубоких подвалов в верхние палаты, минуя все основные залы и переходы. Поговаривали, что в этих подземельях хранятся несметные богатства князей, священные реликвии православной веры, а может быть, и древние артефакты, привезенные из завоеванных княжеств.

Елена вздрогнула.

— Кто там? — спросила вполголоса, стараясь унять дрожь.

— Это я, Елена, отвори, — так же тихо донеслось из-за двери, и она узнала голос своего дяди Михаила Глинского.

Великая княгиня облегченно выдохнула и открыла дверь. В дверях стоял Михаил Глинский, его лицо выражало мрачное беспокойство, а в глазах сверкала с трудом сдерживаемая ярость. В полумраке потайного хода его фигура казалась еще более зловещей, а шепот звучал как-то особенно таинственно, будто сам Кремль помогал хранить их разговор в тайне.

— Елена, — прошептал он, войдя в комнату и плотно закрыв за собой дверь, — прости покорно, что причиняю беспокойство, но у меня плохие новости. Только что достоверно узнал от людей своих надежных, что Шуйские и Бельские готовят супротив тебя заговор. Они хотят объявить тебя неспособной и недостойной управлять государством, а во главе правления державой поставить Боярскую думу…

— Изверги! — Елена похолодела. Она знала, что рано или поздно это произойдет, но сейчас, когда угроза стала реальной, ее охватил леденящий