Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях - Валентина Парсаданова

Рабочий отчет о деятельности судебно-медицинской комиссии в Катынском лесу от 1 февраля 1944 г., подписанный главным судебно-медицинским экспертом Наркомата здравоохранения СССР В.И. Прозоровским, формально соответствовал определенным канонам, а на деле обеспечивал решение контрпропагандистских задач при сохранении видимости правдоподобия. Задачи ставились традиционно — как установление личности покойных (что было проделано сугубо выборочно и формально, без соотнесения с предыдущей идентификацией), выявление причин смерти (что было очевидно, давно установлено и не требовало ни повторного, ни изначального полного вскрытия), а также определение давности погребения (что для подгонки сроков под привходящие обстоятельства делалось неадекватными методами — в основном с опорой на „показания“ псевдосвидетелей и авторитет экспертов, пользовавшихся бездоказательными аналогиями).

Акт судебно-медицинской экспертизы содержал положения, которые явно не входили в компетенцию экспертов и не могли быть подтверждены ими. Например, констатация уничтожения поляков, которые якобы находились на строительно-дорожных работах около Смоленска до самой оккупации на основании директивы из Берлина и т.д. и т.п. Акт содержал заведомо лживое утверждение, будто бы комиссией не было обнаружено никаких следов работы медиков во время предшествующей эксгумации и она обследовала „нетронутый“ материал. Более того, в акт была включена сентенция, якобы тщательные изыскания комиссии не подтвердили наличия могил, в которых были бы трупы гражданских лиц. И это в Катынском лесу, где в настоящее время при помощи польских специалистов установлена локализация 600 захоронений! Сам Бурденко этот документ не подписал, но, как стало известно со слов друга Н. Эйдельмана — профессора В.С. Лельчука, информировавшего авторов этой книги, на сомнения членов отреагировал однозначно: подпишите или нет, ваши подписи будут стоять.

Судя по позднейшим высказываниям членов комиссии, у них не было убежденности в доказательности неточных, путаных документов, которые уже 25 января были сданы в спецчасть, а материалов лабораторных анализов никто никогда не увидел. Их следы не были обнаружены и в ходе прокурорского расследования. Сам Н.Н. Бурденко, тяжело больной, позднее признался, что НКВД сфальсифицировал дело, в том числе сроки совершения катынского преступления. Это подтвердила и невестка Н.Н. Бурденко в беседе с Ю.Н. Зорей. Показания свидетелей снимались на кинопленку в присутствии наркома госбезопасности В.Н. Меркулова, но оказались столь заученно неубедительными, что, как уже говорилось выше, по предложению А.Н. Толстого были заменены дикторским текстом.

Таковы были результаты следственных действий“. На этом мы заканчиваем цитирование записей А.Ю. Яблокова.

Комиссия ученых-экспертов, работавшая под эгидой Главной военной прокуратуры и под руководством академика Б.Н. Топорнина, констатировала в своем заключении: „Сообщение Специальной комиссии под руководством Н.Н. Бурденко, выводы и заключение комиссии под руководством В.И. Прозоровского, проигнорировавшие результаты предыдущей эксгумации и являвшиеся орудием НКВД для манипулирования общественным мнением, в связи с необъективностью, фальсификацией вещественных доказательств и документов, а также свидетельских показаний, следует признать не соответствующими требованиям науки, постановления — не соответствующими истине и поэтому ложными“.

Преодолевая в ходе расследования многочисленные трудности и препятствия, Генеральный прокурор СССР Трубин и сотрудники ГВП апеллировали к Президенту СССР, докладывая лично Горбачеву о ходе дела. Уже 17 мая 1991 г. Трубин сообщал, что есть основания „сделать предварительный вывод о том, что польские военнопленные могли быть расстреляны на основании решения Особого совещания при НКВД СССР в течение апреля—мая 1940 года“ через УНКВД трех областей и захоронены в Катынском лесу, в районе с. Медное и в 6-м квартале лесопарковой зоны г. Харькова». Он докладывал, что следственные дела на расстрелянных и протоколы особого совещания не удалось отыскать, хотя имеются многочисленные косвенные доказательства. Равным образом из показаний бывших ответственных работников НКВД следует, что имелось постановление ЦК партии за подписью Сталина о ликвидации этих военнопленных. В связи с этим Генеральный прокурор СССР просил дать поручение общему отделу ЦК «проверить наличие архивных материалов (возможно, совместных решений ЦК ВКП(б) и СНК СССР) по указанному вопросу и копии их передать в Прокуратуру СССР». Таким ему представлялось вероятное партийно-государственное решение высшего уровня. Кроме того, Трубин информировал о даче предварительного согласия в ответ на просьбы польской стороны на совместное проведение эксгумаций в соответствии с имеющимся договором о правовой помощи между двумя государствами и полное ксерокопирование и передачу материалов дела^{54}.

Расследование шло своим ходом. Постоянные и многочисленные поиски и запросы в надежде получить коронный документ дела, который бы расставил по местам главные элементы следствия, ответил бы на вопрос о том, на основании какого и чьего политико-юридического решения, по каким причинам и мотивам был совершен расстрел польских военнопленных, оставались без точного и окончательного ответа. Между тем дни президентства Горбачева были сочтены. Почва уходила из-под ног КПСС, и рассчитывать на решительные, волевые движения с его стороны в такой обременительной сфере не приходилось.

Примечания

1. Там же. Т. 2/54. Л. 25, 28; Т. 25. Л. 54-74.

2. Там же. Т. 2/54. Л. 20, 24, 29, 32.

3. Там же. Т. 5/57. Л. 365; Сообщение СК. С. 30.

4. Архив УФСБ по Смоленской области. Д. 100912. Т. 1. Л. 108 об.

5. ГВП. Т. 26. Л. 12, 68-76; Т. 106. Л. 139.

6. Там же. Т. 2. Л. 19; Т. 113. Л. 1-89.

7. Там же. Т. 2/54. Л. 33.; Т. 21. Л. 194-202, 203-217; Т. 4/56. Л. 187-194; Т. 3/55. Л. 117, 291; Сообщение СК. С. 21-26.

8. ГВП. Т. 3/55. Л. 156, 175; Т. 5/57. Л. 93-97; Т. 4/56. Л. 195-200; Сообщение СК. С. 26.

9. ГВП. Т. 4/56. Л. 195-200; Сообщение СК. С. 21-26.

10. ГВП. Т. 127. Л. 56-57; Т. 4/56. Л. 144-156; Т. 3/55. Л. 129; Сообщение СК С 19.

11. ГВП. Т. 3/55. Л. 122, 296; Т. 4/56. Л. 129-143; Т. 10/62. Л. 20-28; Сообщение СК. С. 18.

12. ГВП. Т. 3/55. Л. 166, 293; Т. 4/56. Л. 95-106; Т. 10/62. Л. 53-63; Т. 18. Л. 241-242; Т. 21. Л. 230-231; Сообщение СК. С. 12-13.

13. ГВП. Т. 18. Л. 190-191; Т. 5/57. Л. 61-62.

14. Там же. Т. 18. Л. 192-193, 198; Т. 5/57. Л. 98-101, 188-189.

15. Там же. Т. 3/55. Л. 178; Т. 4/56. Л. 221-228, 229-230.

16. Там же. Т. 18. Л. 57-60, 179, 184-185.

17. Там же. Т. 4/56. Л. 76-77; Т. 22. Л. 62.

18. Там же. Т. 2/54. Л. 29; Т. 5/57. Л. 365; Т. 3/55. Л. 220, 293; Сообщение СК. С. 30-32.

19. ГВП. Т. 3/55. Л. 147; Т. 4/56. Л. 236-239; Сообщение СК. С. 9, 41.

20. ГВП. Т. 10/62. Л. 29-33; Т. 5/57. Л. 309-310, 300-308.