Ольвия - Валентин Лукич Чемерис

— Отец до сих пор не оставляет надежды вернуться в этот мир, — вздохнул он, и в его голосе послышалось недовольство. — Видно, у нас лучше, чем в мире предков.

— Откуда ты знаешь, чего он хочет? — удивилась Ольвия.

— Над его последним пристанищем летает орел, — объяснил Тапур. — Это его Ор подманивает, чтобы тот принес ему в клюве воды из Борисфена.

— Ну и что?

— Разве ты не знаешь, что вожди всегда возвращаются с того света, если глотнут хоть каплю воды из Борисфена? Вот и вождь Ор хочет вернуться сюда.

— Это хорошо?

Тапур как-то странно взглянул на нее.

— Вернувшись на белый свет, Ор отберет у меня власть и снова станет владыкой над кочевниками. Но я власть никому не отдам. Даже родному отцу. Поэтому пусть Ор лучше не возвращается, его дни в этом мире сочтены, и он свою чашу испил до дна.

Чем ближе они подъезжали к кургану, тем больше и грознее он становился, словно вырастая из земли. Ольвия знала, что у скифов по высоте и величию могильного кургана можно судить, кто лежит под ним в гробнице и какое положение занимал покойный при жизни. Женщин, детей, наложниц и рабов скифы хоронили просто, в обычных ямах, и курганов над ними не насыпали, если те женщины и дети были из незнатных родов. Зарывали яму — и все. И те могильные холмики быстро сравнивались с поверхностью степи, зарастали ковылем и исчезали навсегда. Мелким был покойник при жизни, не выделялся ни богатством, ни воинской доблестью, — так зачем же выделять его курганом после смерти? А вот воинам уже насыпали курганы, небольшие, скромные, но насыпали. В яму клали лук, стрелы, акинак, глиняную чашу — вот и все. А уже над старейшинами родов и племен, над прахом знатных мужей появлялись высокие курганы, еще выше — над вождями, их сыновьями и родичами, а еще выше — над царями. Им насыпали такие высокие курганы, что если подъедешь к подножию да взглянешь на вершину, то приходится так задирать голову, что и башлык на спину падает… И стоят те курганы веками, и стоять будут еще веками… Тысячи лет будут стоять.

— Выше кургана моего отца нет в этих краях! — гордо воскликнул Тапур. — Выше курганы есть только в земле Герр [13], где хоронят самих царей.

И Тапур начал рассказывать Ольвии, что, по древним обычаям его народа, тело умершего вождя бальзамировали, одевали в лучшие наряды, клали на повозку и сорок дней возили по родичам покойного, по подвластным родам и племенам. Почему сорок дней? Этого Тапур не знает, но возить нужно сорок дней. Так велит обычай предков, а обычаи нужно соблюдать. Когда в кочевье появлялась траурная процессия, все выходили ей навстречу; в знак скорби скифы обрезали себе волосы, царапали лица, часто калечили себя, чтобы показать, как они горюют по умершему, чтобы царь или вождь и на том свете помнил об их верности.

Объехав всех родичей, все роды и подвластные племена, процессия возвращалась в землю Герр. Где земля Герр? Там, — махнул Тапур нагайкой куда-то в степь, — далеко отсюда, на самом краю скифской земли. Там протекает река Герр, и там живет народ, который так и называется — герры. Они признают скифов своими владыками, и в их краю скифы и хоронят своих царей, вождей и очень знатных мужей и прославленных воинов… Но уже при жизни Ора возить знатных покойников в землю Герр перестали, а начали хоронить их там, где они кочевали и где их настигла смерть. Вот и Ора Тапур не повез в землю Герр, а похоронил в этих краях. Здесь кочевал тогда Ор со своими племенами, здесь он встретил свой последний день, здесь его и велел похоронить Тапур.

— О, став вождем, я отправил Ора в мир предков со всеми почестями, каких он заслуживал. Редко кого из вождей так хоронили в этих краях! Яму вырыли в семь человеческих ростов, а сбоку выкопали подкоп длиной в пять человеческих ростов. Обложили его камнями. Там, в саркофаге, и положили Ора. Его кафтан так и сиял от золотых бляшек, еще я положил ему меч в золотых ножнах. Пояс его тоже в золотых украшениях, горит и колчан, обложенный золотом. На шею покойнику надели золотую гривну. Рядом положили еще один наряд в золоте, поставили бронзовую посуду и большие котлы, чтобы Ор на том свете варил мясо, положили амфоры с винами, чаши поставили золотые и серебряные. И это еще не все! — гордо воскликнул Тапур. — Сорок отборных коней велел я закопать в боковой яме, чтобы вождь Ор имел на чем ездить в мире предков. Пятеро конюхов легло, десять рабынь ушло в могилу Ора! Да еще и в ноги ему семерых задушенных слуг бросил. Вот! И сбруя у коней тоже вся в золоте. Вот как я отправил своего отца на тот свет! Далеко в степи виден его курган! Долго скифы возили землю, пока не насыпали такой высокий курган. Когда курган насыпали, на нем провели тризну, пили и ели во славу Ора, а потом убили пятьдесят слуг и столько же коней. Убитых насадили на колья, так, чтобы слуги сидели на конях, и расставили их вокруг кургана, а потом навозили земли еще… О, далеко виден в степи курган Ора! Едут скифы, спрашивают: чей же это курган? Вождя Ора, отвечают, это сын его, Тапур, так похоронил отца. Все лето мои люди возили землю к могиле Ора, а я велел еще и еще. Теперь курган — самый высокий в этих степях. Лучших камнетесов я нашел, и они искусно вырубили Ора из камня. Вон он стоит на кургане, каменный Ор. Кто ему все это воздвиг? Тапур. И о Тапуре все в степях говорят. И еще долго-долго будут рассказывать. Вот! Видишь, с кургана смотрит на нас каменный Ор. Нас встречает. Ара-ра, отец! — крикнул Тапур во все горло. — Ара-ра-а!!

— …ара-ра-ра-а-а… — пронеслось по степи.

— Это голос моего отца отзывается эхом с того света. Он еще помнит клич своего рода!

Ольвии стало не по себе, когда они подъехали к кургану. Какой же он жуткий! Сколько людей велел Тапур задушить ради Ора! О боги, до чего же жестоки эти скифы! Она никогда не слышала, чтобы у греков случалось нечто подобное.

— Так надо,