Руны земли - Георг Киппер

– Я сказал ему, что у тебя есть нутро. – Темное лицо Ахти сверкнуло улыбкой, он хлопнул Инги по плечу и спрыгнул в воду, не дожидаясь, пока поставят сходни. Имеющий нутро, сису, – это было главной похвалой для финнов.

– Хей, Инги! – послышался голос из толпы встречающих. Инги увидел Альвстейна, в глазах которого светился знакомый задор.

Наконец, сойдя на берег, Инги смог поговорить с Альвстейном.

– Ну, как ты здесь?

– Как видишь, нога так и не выросла! Но знаешь, кое у кого скоро кое-что подрастет… Угадай…

– У вендских девок животы!

– Ты всегда был догадлив, Инги.

Альвстейн рассмеялся. Его друзья были здесь, и Альвстейн не скрывал своей радости. Он привык к своей деревянной ноге, чувствовал себя вполне здоровым и готов был отправиться куда угодно, но, раз Инги собрался домой, значит, и его путь лежит туда.

Переночевав в знакомом халле, Инги и Гирд утром оделись в красивые одежды и в сопровождении вооруженных парней, а также принарядившегося Хуглейка отправились выполнять задания Сигмунда и Хаварда.

Во-первых, они пришли сватами к Рагнхильд, вдове Эгиля. Доверенным в этом деле был Гирд. Рагнхильд приветливо приняла в своем эльдхусе послов Хаварда, устроила большое угощение и сама поднесла им эль. Гирд преподнес ей дорогие подарки от Хаварда и торжественно вел речь, употребляя древние слова. Он объявил, что Хавард скоро прибудет в Хольмгард, уже как херсир дроттнинг Исгерд. Рагнхильд улыбнулась, услышав, что одно из ее условий выполнено. Гирд продолжил, что быть херсиром без жены, знающей этот край и соседей, невозможно, поэтому Хавард и вся его дружина просят достопочтенную Рагнхильд согласиться с предложением будущего херсира о свадебном договоре. Рагнхильд не стала мучить гостей промедлением, согласилась и самостоятельно, без посредничества родственников, обсудила все имущественные и наследственные вопросы.

После того как основные положения свадебного договора были улажены, Инги передал ей всех парней, которые вышли с ним в поход на корабле Хаварда. Рагнхильд тепло поблагодарила его за удачу, которая вернула живыми всех мальчишек округи. Инги рассказал про каждого и сказал, что они станут добрыми помощниками и ей, и Хаварду-херсиру. Заодно он по просьбе отца договорился, что осенью они привезут в Хольмгард железные заготовки, которые могут понадобиться не столько Ахти-кузнецу, сколько вендам с той стороны реки. Рагнхильд кивнула, подтвердив, что здесь железа требуется много, заодно спросила его, сколько в годорде Хельги производят вадмала. Инги по молодости не знал, что ответить, но сказал, что в их доме производят, на его взгляд, много и Руна, жена отца, продает его всем соседям.

Во-вторых, Хуглейк, Гирд и Инги отправились пересчитывать девушек, еще осенью собранных Эгилем в двух больших женских домах в Хольмгарде. Рагнхильд по договоренности с Сигмундом хорошо следила за их содержанием. Девушки оказались здоровы, накормлены и жили в чистоте. Сигмунд уже получил за них серебро от Менахема, это была выгодная для обоих сделка. Осталось посчитать все более точно и получить от Менахема окончательный расчет.

Хуглейк расплатился с Рагнхильд, похвалил ее служанок, сам сел за расчеты с Менахемом.

Инги, Хотнег, Тойво и Альвстейн вместе с Кнутом, болхарами и Яаковом сходили на холм, насыпанный в память погибших в схватке на Ильмери, помянули Эйнара, Оттара, Аки, Вигфуса, Офейга, Эйрика Ворона и других, погибших тогда в Хольмгарде. Только тут Альвстейн услышал о битве, что случилась между Сигмундом и Ульвкеллем у Кракунеса. Помянули Эрлинга, Кнут сказал о нем большую речь. Инги подтвердил, что, если бы не Эрлинг, он сейчас бы здесь не стоял.

Кнут-стирман решил идти через Пола-реку, а не через Мусту-реку, куда зимой ходил Вади, поэтому, обходя бурное озеро по правой стороне, он взялся подвезти Инги с людьми до самой Соолане-реки, от устья которой им останется пара дней пути вверх до волока к Миронегу.

На протоке, окружающей Хольмгард, Инги вместе с многоопытным Гирдом купил у местных гутов легкую четырехвесельную лодку, все необходимое для плавания и привязал ее за кормой корабля Менахема. Гирд выступил советником и для Менахема, так как иудеям пришлось купить еще один бюрдинг и разместить на нем рабынь, не поместившихся в их два корабля. Над головами натянули вощеные ткани, чтобы защитить живой груз от погоды и любопытных глаз. Иудеям пришлось нанять еще гребцов. Менахем делал вид, что все хотят высокой оплаты, а серебра у него совсем нет, но, зная, сколько он выручит в устье Итыл-реки и, если повезет, в Багдаде, легко собрал гребцов и на третий свой корабль.

Выполнив поручения Сигмунда, Хуглейк с людьми ушел на лодке, предоставленной Рагнхильд, обратно, вниз по Олхаве. На следующий день Инги, прощаясь с Гирдом и его людьми, высказал надежду, что осенью с отцом приедет в Хольмгард с грузом железа. Гирд и его плотники пожелали всем счастливого пути, и вереница купеческих кораблей отправилась в свое путешествие до реки Рав[160].

* * *

К вечеру купеческие корабли были уже в устье Соолане-реки. На прощание Менахем и Яаков выставили доброе вино, а бесконечное предвечерье летней северной ночи позволило говорить у небольшого костра долго, спокойно и обо всем понемногу. Рядом в прибрежных кустах заливался соловей, с далекого берега откликался другой. В траве на коренном берегу скрипел неугомонный козодой, в ровной поверхности реки плескались крупные рыбины, оставляя на воде медленно расходящиеся круги.

В утреннем тумане Инги с друзьями сложили вещи в свою лодку. Кнут, прощаясь, пообещал передать рассказ о сыне Хельги его дяде Свейнбьёрну. Галыб и Бахтиер с болхарами обступили вадландцев, улыбались, подбирали слова, чтобы сказать нечто хорошее. Серебряные украшения перешли из рук в руки. Инги получил от Галыба длинный кривой нож с бронзовой рукоятью и большой плат восточной ткани для жены от Бахтиера.

Менахем в своих длинных одеждах воздел руки к небу и благословил странников. Яаков рядом тоже омыл лицо воздухом, произнося молитвы. Их темные глаза на темных лицах были бездонны и печальны. Никто не надеялся больше увидеться в этой жизни.

Наконец Альвстейн устроился в лодке, ее столкнули сообща с берега, парни заскочили внутрь, Кнут оттолкнул их подальше от берега. Широкая в устье река приняла их, и они дружно ударили веслами.

Кнут-свей поднял руку на прощание и пошел, ероша волосы, к кораблю. Им тоже надо было спешить. Путь вдоль западного берега Ильмери к устью Ловайтис был непредсказуем, а сейчас ветер и небо благоприятствовали переходу.

Лодка с четырьмя гребцами два дня шла против течения Соолане-реки, затем по ее притоку поднялась до волока на Лаугу-реку. Там, где грести уже стало невозможно – речушка превратилась в ручей, – они, убрав весла, толкались шестами, затем потащили лодку на ремнях по воде, затем по грязи, затем