Искушение временем. Книга 3. Соблазны бытия - Пенни Винченци

– Папа, не льсти. Я же знаю, что это не так. Впрочем, меня это не волнует. Пусть другие блистают. Кто там будет смотреть на меня?

– Я, – ответил Себастьян. – Смотреть и гордиться.

* * *

Селии не давал покоя вопрос: неужели никто не заметит сходства? Этот вопрос она постоянно задавала себе, сидя на церковной скамье и обводя глазами собравшихся. Эта пугающе одинаковая посадка головы, ширина плеч, одинаковые, необычайно густые волосы, почти нависающие на лоб. Те же тонкие черты лица и густые брови. Хотя вряд ли. Между отцом и сыном – почти сорок лет разницы. Время сильно изменило и цвет волос, и осанку, и легкость движений Себастьяна. Но голоса были совсем одинаковыми: глубокими, сильными, музыкальными. Такими же были их быстрые, обаятельные, почти нетерпеливые улыбки и такая же способность быстро и яростно хмуриться. Конечно, сегодня никто из двоих не позволит себе мрачное выражение лица. Селия смотрела на обоих выдающихся мужчин и думала, до чего же сильно она их любит…

* * *

«Если он еще раз обернется и улыбнется ей, меня стошнит», – подумала Дженна. Ей было противно смотреть на них. Вчера вечером она дважды заставала их обнимающимися. Сначала до обеда, потом после. Во второй раз Фергал явно успел полапать Кэти за грудь. Дженне было противно. Хорошо, что за столом они не сидели рядом, но Фергал без конца улыбался Кэти, корчил ей рожи, а она старалась нагнуться, показывая в вырез платья свою грудь. Ее сводная сестрица всячески старалась обратить на себя внимание Фергала.

Дженна сидела поодаль, рядом с Лукасом. И почему все считали его несносным? Ей Лукас показался очень интересным, с весьма своеобразным чувством юмора, которое ей очень понравилось. Он не смеялся плоским шуткам Фергала, зато сам время от времени отпускал очень остроумные замечания.

Лукас был довольно высоким и очень тощим, с вытянутым, скуластым лицом, глубоко посаженными темными глазами и очень длинными ресницами. Слишком длинными для парня. Одет он был весьма оригинально. В смокинге, как и все мужчины, но вместо традиционного черного галстука Лукас выбрал черный шейный платок. По мнению Дженны, это было очень элегантно. Кэти во время обеда пила неразбавленное вино и успела так набраться, что хихикающий Фергал потом за руку выводил ее из-за стола. Дженна перехватила тревожный взгляд матери, наблюдавшей за Кэти. Должно быть, в отсутствие Чарли мать чувствовала свою ответственность за падчерицу.

Дженна очень жалела, что в церкви нет Миллеров. Правда, здесь были другие симпатичные ей люди. Ей очень нравились Джей, Тори и их дети. Меньше, но все-таки нравился Джайлз, если бы только он не был таким насупленным. Джордж, сын Джайлза, показался ей довольно приятным парнем, хотя и чуть напыщенным, но все же интересным. А вот Мэри была точной копией своей матери. Они с Хеленой явно не догадывались о существовании улыбок.

Она любовалась Боем: остроумным и дерзким, умеющим всех рассмешить. Даже Селию. Дженне он очень нравился. Вообще-то, у Уорвиков дети были ничего. Наверное, Фергала просто избаловали сверх меры. Барти рассказывала ей, что Фергал родился в доме на Чейни-уок в самый разгар воздушного налета. В тот вечер у Венеции начались схватки. Она находилась в старом здании «Литтонс», и Селия поехала ее выручать. Немцы отчаянно бомбили Лондон, но Селия словно их не замечала. Когда у нее заглохла машина, она поехала дальше на велосипеде, надев вместо шляпы металлическую каску. Дженна обожала Селию. Ее мать – тоже, хотя Барти часто говорила, что успела натерпеться от Селии. Дженна считала их странным образом похожими, хотя между ними и не существовало кровного родства. Обе были зациклены на работе в «Литтонс», обе очень требовательно относились к себе и верили в силу упорного труда. И еще обе отличались потрясающим разнообразием интересов.

– Вы обе такие высокие и красивые, – как-то сказала матери Дженна.

Барти рассмеялась и ответила, что насчет высоких согласна, а вот насчет красоты – нет.

– Красивые, – упрямо повторила Дженна. – Ужасно красивые. Можем поспорить на сто долларов, что мой отец считал тебя красивой.

Человек, которого любишь, всегда видится красивым. Так ответила ей мать. И добавила, что считала ее отца невероятно обаятельным.

– Конечно, – подхватила Дженна. – Я помню снимки, которые ты мне показывала. Он мог бы стать кинозвездой.

Дженна знала, что очень похожа на своего отца. Ей это нравилось. Сходство останется с ней. Сходство – не фамилия. Если она когда-нибудь выйдет замуж, у нее будет другая фамилия. Но с какого-то времени Дженне хотелось больше походить на мать. Ей нравились волосы Барти, высокие скулы и громадные желто-карие глаза. Ее мать сегодня выглядела просто удивительно.

* * *

Все идет как надо. Сейчас она оденется и сделает прическу. Потом скажет няне, что ей надо немного повозиться со шляпой. Пусть няня берет Клио, садится в заказанную машину и едет в церковь. Адель их догонит на своем «эм-джи». Нони с Лукасом уже уехали. Если няня вздумает спорить, Адель воспользуется безотказным средством – расплачется. Это сразу прекратит спор. В доме все старались не доводить Адель до слез.

* * *

Кит сосредоточенно слушал музыку. Венеция смотрела на брата и улыбалась. Кто бы мог подумать, что его ужасная, трагическая юность обернется таким счастьем в зрелом возрасте? Настоящим счастьем, озарявшим и Кита, и Клементайн. Его невеста представляла собой редкое сочетание ума и красоты, к которым добавлялся успех. В свои сорок восемь Венеция продолжала восхищаться подобными достижениями. Клементайн была невероятно умна. Успешная романистка, она к тому же была очень начитанной. В этом Клементайн походила на Барти. Зато с Клементайн можно было просто поболтать и посмеяться. Совсем как с Иззи. Мысль об Иззи сразу же омрачила радость Венеции. Она бы не решилась сравнить Клементайн с нынешней Иззи. Нет, только с той, какой она была, пока не уехала в Нью-Йорк и не стала… стала тем, кем стала. У Венеции даже мысленно язык не поворачивался назвать Иззи прелюбодейкой. Посмотреть на нее – такая же застенчивая, готовая помочь, слишком наивная. Или, может, умелая актриса, вжившаяся в образ романтической простушки?

Но почему Адель до сих пор не приехала? Церемония вот-вот начнется.

* * *

Отлично. Все уехали. В доме она одна. Провожая Клио, Адель приветственно помахала дочери с площадки второго этажа и восхитилась нарядом малышки. Адели вдруг захотелось в последний раз обнять девочку, прижать к себе. Нет, нельзя, иначе ее решимость может ослабнуть. А она должна это сделать. Должна освободить от себя всех, и не в последнюю очередь – Клио. Нужно быть смелой и смотреть дальше сиюминутных чувств. Альтернатив у нее нет.

Адель взглянула на часы. Без четверти одиннадцать. Необходимо тщательно рассчитать время. Церемония уже началась. Таблетки нужно глотать в самом конце службы. Естественно, Венеция забеспокоится, но едва ли примчится сюда прямо из церкви. Нет, сестра появится здесь только после ланча. Как хорошо, что свадьбу Кита и Клементайн назначили на утро. Это оставляло время на настоящий ланч. Если бы они венчались во второй половине дня, все ограничилось бы фуршетом и кончилось значительно раньше.