Непрочитанные страницы Цусимы - Владимир Цыбулько

В заключении следственной комиссии указывается, что эскадра принимала меры, чтобы не открыть своего присутствия неприятелю. Такими мерами с 10 мая названы выключение топовых огней, ослабление отличительных и гакабортных огней. Ночные сигналы подавались слабыми клотиковыми лампами.

Рассмотрение вопроса о принимаемых на эскадре мерах завершается поверхностным выводом: "Однако госпитальные суда "Орел" и "Кострома" продолжали идти с эскадрой, в нескольких кабельтовых от нее. Неся по-прежнему полные ночные огни и сводя таким образом на нет принимаемые эскадрой меры предосторожности". Тут комиссия показывается органом, готовым бороться вместе с эскадрой с госпитальными судами, нарушающими меры предосторожности.

10 мая эскадра принимала уголь, причем в последний раз и никаких происшествий, задержек, аварий не случилось. Переход в район маневрирования кораблей в бою в полной мере обеспечивался углем. Корабли, не погибшие в Цусимском бою, совершили переходы в базу (Владивосток)-крейсер "Алмаз", миноносцы "Бравый" и "Грозный", крейсера "Аврора", "Олег", "Жемчуг" прорвались в Манилу. Миноносец "Бодрый", пароход "Корея" и буксир "Свирь" - в Шанхай. Крейсер "Изумруд" оторвался от преследования японских кораблей, зашел в бухту Святого Владимира, где сел на камни и был подорван по приказу командира корабля. Транспорт "Анадырь" ушел на о. Мадагаскар.

В тот же день командующий эскадрой отдал приказ № 243, который определял организацию управления эскадрой в бою. Приводим его текст:

"Быть ежечасно готовыми к бою.

В бою линейным кораблям обходить своих поврежденных и отставших передних мателотов.

Если поврежден и неспособен управляться "Суворов", флот должен следовать за "Александром", если поврежден и "Александр" - за "Бородино", за "Орлом". При этом "Александр", "Бородино", "Орел" имеют руководствоваться сигналами "Суворова", пока флаг командующего не перенесен или пока в командование не вступил младший флагман.

Миноносцы обязаны неусыпно следить за флагманскими броненосцами; если флагманский броненосец получил крен или вышел из строя и перестал управляться, миноносцы спешат подойти, чтобы принять командующего и штаб". Забегая несколько вперед, отметим, что приказ оказался весьма необходимым и полезным в бою. Флагманский корабль броненосец "Суворов" "водил" эскадру в течение 40 минут, затем без приказания или сигнала командующего эскадрой "водителем" стал броненосец "Император Александр III", который выполнял задачу в течение 1 часа 50 минут. Последним "водителем" был броненосец "Бородино", показавший максимум работы - 2 часа 50 минут. Суммарное время вождения трех броненосцев равно 320 минутам, или 5 часов 20 минут. Совместных усилий трех броненосцев хватило на весь дневной период огневых ударов японских главных сил 14 мая 1905 г.

Но обратимся к делам, которые выполнялись на эскадре, при ее следовании по Корейскому проливу и приближении к району Цусимского боя.

Суда "Орел" и "Кострома" включили сигнальные огни, в том числе и гафельные - белый, красный, белый. Полные сведения об этом уже сообщались.

Вице-адмирал Рожественский - главное лицо в делах о-включении сигнальных огней на госпитальных судах, высказывал разноречивые показания, они не опирались на положения документов международного права.

Вместе с тем, участвуя в переписке с Японией об огнях госпитальных судов, он показал уверенные знания международной конвенции по этому вопросу. Однако его доклад морскому министру и отношения со следственной комиссией не содержат следов обращения к конвенции о госпитальных судах. Это дает ему возможность по-своему толковать положения этого документа. Так, обращаясь к морскому министру, он доносит, что с 10 мая госпитальные суда "имели полностью положенное им освещение, не исключая гафельных огней". В показании следственной комиссии говорится: "Госпитальные суда "Кострома" и "Орел" шли в ночь на 14 мая с топовыми огнями, потому что того требовала конвенция о госпитальных судах".

В этих документах различное содержание в докладе морскому министру речь идет о госпитальных судах с полностью положенным им освещением, не исключая гафельных огней. В показании следственной комиссии говорится, что госпитальные суда шли с топовыми (точнее - гафельными) огнями, потому что того требовала конвенция о госпитальных судах. Конвенция-документ международного права — на гафельные огни не распространяется. Эти огни были введены во флоте России по приказанию генерал-адмирала, великого князя Алексея Александровича. Никто из высоких флотских начальников и членов следственной комиссии не поинтересовался, чем объясняются указаные различия в документах, исходивших от Рожественского.

Следственная комиссия, как видно из вышеизложенного, занимала позиции оправдания командующего эскадрой. Никакой вины его в том, что госпитальные суда "Орел" и "Кострома" перед входом в Корейский пролив идут с включенными огнями, комиссия не усматривает. Она не захотела осветить вопрос о том, к каким последствиям привело русскую эскадру раннее обнаружение госпитальных судов, а по ним и всей русской эскадры.

12 мая по данным младшего флагмана контр-адмирала О.А. Энквиста, на эскадре было запрещено телеграфировать. В тот же день отряд из шести пароходов под флагом заведующего транспортными судами капитана 1 ранга О.Л. Радлова, в сопровождении вспомогательных крейсеров "Днепр" и "Рион", проследовал в Шанхай. Закончив сопровождение транспортов, крейсера "Днепр" и "Рион" ушли в Желтое море для борьбы с пароходами, перевозившими японскую контрабанду. Адмиралу Того стало ясно, что без пароходов с углем 2-я Тихоокеанская эскадра не пойдет к северным проливам - Сангарскому и Лаперуза.[* Весь ход событий показывает что X. Того, по английским агентурным источникам, заранее знал и не сомневался в том, что русская эскадра пойдет самым удобным для японцев путем — стесненным Цусимским проливом. Огни русских госпитальных судов были нужны лишь для точного выведения на цель всего японского флота. — В.А.]

Некоторые недостатки в деятельности следственной комиссии поправила комиссия историческая. Она установила для своих членов и привлекаемых к работе офицеров не имеющее строгих доказательств заключение, что нахождение в эскадре госпитальных судов "погубило в самом начале все предприятие". Иначе говоря, стало причиной поражения 2-й Тихоокеанской эскадры с Цусимском бою. Вывод этот якобы доказывается на основании трех положений, которые мы попытаемся опровергнуть.

Начнем с 1-го.

1. "Стремясь пройти незаметно, адмирал Рожественский вел с собой, в хвосте эскадры, два госпитальных судна со всеми огнями. Он [адмирал Рожественский - В.Ц.] утверждает в своем показании следственной комиссии, что этого требовало международное право. В постановлениях Гаагской конвенции 1899 г. нет никаких указаний о том, чтобы госпитальные суда обязаны были носить огни".

Историческая комиссия МГШ, в 1917 г. сообщив об отсутствии в постановлениях Гаагской конвенции 1899 г. указаний о том, что госпитальные суда обязаны были носить огни, тем самым с большим опозданием опровергает Рожественского и лишает командиров госпитальных судов права на самостоятельное включение огней.