Николай Клюев - Сергей Станиславович Куняев

Эту поэму Клюев попытается опубликовать — и этот шаг станет для него роковым. Удар в спину он получит от нового знакомого, с которым повстречается в Москве и который ошеломит и его самого, и всю литературную общественность своим буйным поэтическим даром и не менее буйным, поистине неуправляемым поведением.

* * *

Это был Павел Васильев, уже потрясший писательскую Москву своей великолепной «Песнью о гибели казачьего войска», уже отсидевший на Лубянке по «делу Сибирской бригады», когда Леонида Мартынова, Сергея Маркова, Николая Анова и Евгения Забелина отправили в ссылку, а Павла и ещё одного «подельника», Льва Черноморцева, выпустили через несколько месяцев, засчитав им в наказание отбытый срок. Павел по-казачьи, безоглядно, с абсолютной уверенностью право имеющего вломился — именно вломился — в литературную среду. Окружающие лишь ахали и качали головами. Кто-то восхищался, а кто-то затаивал нешуточную ненависть.

Иван Михайлович Гронский после смерти Вячеслава Полонского утвердился в кресле главного редактора «Нового мира» и «Красной нивы», оставаясь при этом ответственным секретарём «Известий ВЦИК». После апрельского постановления «О перестройке литературно-художественных организаций», ознаменовавшего конец эпохи РАППа и примыкавших к нему литературных группировок, он был поставлен во главе оргкомитета Союза советских писателей, который должен был заняться подготовкой первого общеписательского съезда. Перетряска литературной жизни имела определённые последствия. Было провозглашено «бережное» отношение к писателям, рапповская дубинка была заменена кнутом и пряником, и даже бывшие рапповцы, сменив тон, заговорили о возможной «перестройке» своих бывших врагов.

Именно таким «перестраивателям» и «перестройщикам» Клюев, хорошо помня, как такие же «незабывчивые» отнеслись к нему в Ленинграде, адресовал своё новое творение — «Клеветникам искусства» с явной отсылкой к пушкинским «Клеветникам России»: