Каирская трилогия - Нагиб Махфуз

Но с течением времени их мужья привыкли к необычной связи между обеими сёстрами, капитулировали перед этим «законом» и стали довольствоваться краткими визитами в дом их тестя время от времени. Они были рады и этому, а большее им не требовалось. Несмотря на это, Камаль иногда не мог сдержаться, когда видел обеих сестёр у них в гостях, и мечтательно говорил:

— Если вы обе вернётесь к нам, то будет жить здесь, как и раньше!

Мать обрывала его слова и говорила:

— Да сохранит их обеих Господь наш от твоих благих желаний!

Но самое удивительное, с чем столкнулся Камаль, была перемена, внезапно произошедшая с их животами…, а также случайности, сопутствовавшие этой перемене: то их животы вызывали у него страх, как будто обе заболели, то просто выглядели необычными, словно в сказках. Он запоминал всё новые и новые слова, вроде «беременность», «прихоть», и связанные с последним «рвота», «недомогание», «поедание сухих шариков из глины»… Но что же с животом Аиши?… Когда он перестанет расти, ведь он уже стал похож на раздутый бурдюк? Да и с животом Хадиджи — так ему казалось — творилось нечто похожее. Если Аиша, кожа которой была словно слоновая кость, а волосы как золото, наедалась глиняных шариков, то чего же хотелось съесть Хадидже?! Но насчёт Хадиджи его опасения не оправдались: ей ужасно хотелось солений и маринадов. Это даже вызвало у Камаля ряд бесчисленных вопросов, ни один из которых не получил вразумительного ответа!.. Мать сказала Камалю, что в животе Аиши, как и Хадиджи, шевелится маленький ребёнок — зеница ока для каждой из них… Но где же разместился ребёнок, как он там живёт, может ли он слышать и видеть, и что именно, и вообще, как он там оказался, откуда?!.. Но на все эти вопросы никто не потрудился ответить. Он добился только одного, и впрямь достойного ответа — что он узнает об этом от святых угодников, джиннов, заклинателей, амулетов и прочих подобных вещей, которыми изобиловал круг познаний его матери… Вот почему он таким с любопытством пристал к Аише:

— А когда появится ребёнок?

Она весело ответила ему:

— Потерпи, уже недолго осталось ждать.

Ясин тоже задал вопрос:

— Думаю, что ты уже на девятом месяце?

Она ответила ему:

— Да, но мая свекровь настаивает, что я ещё только на восьмом!

Хадиджа горячо возразила:

— Ну, собственно, наша свекровь постоянно настаивает на своём, отличном от нашего, мнении, вот и всё!

Когда члены семьи узнали о спорах, разгоравшихся между Хадиджей и её свекровью, все посмотрели друг на друга и засмеялись.

Аиша сказала:

— Мне бы хотелось предложить вам переехать в наш дом и остаться с нами, пока англичане не уйдут с вашей улицы.

Хадиджа воодушевлённо добавила:

— Да, и правда, почему бы нет?.. Дом у нас большой, и вы будете жить в комфорте. Папа с мамой поселятся у Аиши, так как она живёт на среднем этаже, а вы, братья, будете жить у меня.

Камаль обрадовался такому предложению и подстрекательски произнёс:

— Кто расскажет об этом папе?

Но Фахми, пожав плечами, сказал:

— Вы обе прекрасно знаете, что папа не может на это согласиться.

Хадиджа с сожалением спросила:

— Но он же любит ночные посиделки в кофейне и подвергает себя опасности, бросая вызов солдатам, когда поздно возвращается. Ох уж эти преступники-солдаты! Они вели его в полной темноте и заставили таскать землю! Ох… У меня голова идёт кругом каждый раз, как я представляю это себе.

Аиша сказала:

— Я ждала своей очереди поцеловать его руку, а тем временем рассматривала его сантиметр за сантиметром, чтобы быть уверенной что с ним всё в порядке. У меня так колотилось сердце! А глаза застилали слёзы… Да проклянёт Аллах этих псов и сукиных сынов!

Ясин при этих словах улыбнулся… Он предостерегающим тоном сказал Аише, в то же время подмигивая Камалю:

— Не поноси так этих англичан — ведь у них есть друзья среди нас!

Фахми насмешливо произнёс:

— Возможно, кое-что развеселит папу: тот солдат, что схватил его посреди ночи, есть ни кто иной, как друг нашего Камаля.

Аиша улыбнулась и вопросительно глянула на Камаля:

— Ты по-прежнему их любишь, даже после того, что случилось?

Камаль, лицо которого покраснело от смущения, пролепетал:

— Если бы они знали, что это мой отец, то не набросились бы так на него!

Ясин не выдержал и громко засмеялся, так что даже был вынужден прикрыть рот рукой, с опаской поглядев на потолок, будто боясь, что звук его смеха услышат на верхнем этаже… Затем язвительно заметил:

— Тебе бы лучше сказать: если бы они знали, что ты египтянин, то не стали бы подвергать таким мучениям весь Египет и египтян… Но они же не знают…

Хадиджа колким тоном произнесла:

— Пусть это скажет кто-нибудь другой…! Ты что, будешь отрицать, что и ты один из их друзей?!

Затем она стала подкалывать Камаля:

— А откуда у тебя смелость молиться в мечети нашего господина Хусейна после того, как всем стало известно о том, что водишь с ними дружбу?

Ясин догадался, куда она клонит и выражая притворное сожаление, сказал:

— Теперь ты вправе набрасываться на меня, после того как вышла замуж и приобрела некоторые человеческие права…

— А разве у меня не было раньше такого права?!

— Да смилостивится Аллах над временем…! Брак даёт новые силы тем, кто уже начал наконец отчаиваться выйти замуж!.. Поблагодари за это святых… а также амулеты Умм Ханафи.

Подавляя смех, Хадиджа сказала:

— Ты вправе набрасываться на людей и по праву и без права после того, как унаследовал после покойной матери её состояние.

Аиша