Сабля и шашка - Всеволод Константинович Васильев-Воробьев

Позднее я узнал, что призером соревнований он был не только по озвученным дисциплинам, но и по скачкам и по стрельбе из личного оружия и из винтовки/карабина, т.е. был настоящим военным многоборцем и судил о достоинствах и недостатках чего-либо, исходя, прежде всего, из собственного опыта и впечатлений, проанализировав и пропустив все, прежде через себя, свои ощущения, свой острый и пытливый ум и только потом, вынося для суждения другим и то далеко не всем.

У князя явно было чутье на людей, он всегда выбирал того, кто его поймет и оценит высказанную им мысль. Если же кто-то пытался его расспрашивать о титулах и кубках, имениях и владениях, титулах и родословной, князь обычно комкал тему и переводил на что-то другое, уходя от общения с такими людьми – выпячиваться как иные, он не любил, хотя имел на это, всегда прав более других окружающих. Прекрасно понимая, что его породистость, манеры, изысканность в одежде и так довлеют над большинством окружающих, он старался всегда оставаться в "тени" повседневной жизни, позволяя лишь иногда блеснуть своим умом и тонкими суждениями с отдельно избранным им собеседником.

Вскоре представился случай увидеть все, о чем говорил князь, причем весьма неожиданно, как это и бывает на войне. Когда полк выступал на передовую, по дороге боковое охранение, в составе которого были и я с князем, встретили конный разъезд противника. Ни секунды не смущаясь, что нас было, минимум вдвое меньше, князь со свистом и гиканьем, дружно поддержанным джигитами полка, немедля повел нас в атаку.

Сказать, что австрияки были смяты, не сказать ничего. Мы просто их снесли, пролетев 100-150 метров нас разделявших! Раздавили, опрокинули и втоптали в вязкую грязь. Они не успели произвести ни единого ружейного выстрела издали, хотя и потянулись к карабинам. И только спустя некое мгновение, стали оказывать нам сопротивление (вытащив сабли и револьверы) уже в общей смешавшейся куче, впрочем, разрозненное, иначе нам было бы несдобровать при их численном преимуществе.

Князь, подлетая к противнику и пригнувшись к шее коня, извлек на ходу вторую шашку, притороченную к седлу, и взял ее в левую руку. Я смотрел, сзади-сбоку, с какой грацией и изяществом князь вел двуручный бой шашками. Казалось в его руках не сталь, а живые змеи, жалящие во все стороны, а он сам при этом не человек из плоти, а нечто непостоянное, атомарное, распадающееся и соединяющееся в непрекращающемся кружеве вихря. Но это была отнюдь не похвальба и не хвастовство одиночного супергероя, жаждущего личной славы и подвигов, позерство или показухи ради.

Насколько позволял заметить и различить мой взгляд, атакующие удары чередовались обороняющимися, отбивающими, прикрывающими, причем не себя, а тех рядовых джигитов, кто бился с ним рядом. Князь видел всю картину боя и мгновенно смещался туда, где было сложнее и тяжелее. Он не был безумным участником стального вихря, он был его господином, управляющим этим вихрем, причем единственным и полновластным! Это было то, чего так не хватало большинству наших высоких чинов той войны – быть не только отчаянно смелыми, но, прежде всего, управлять и направлять своих людей, чувствовать бой и вносить в него немедленные коррективы, не ожидая высочайших указаний со стороны.

Лишь однажды князь замешкался, как мне показалось, и едва не поплатился за это, но тут, как из– под земли, вынырнули сразу два джигита и в лохмотья изрубили одного и отодвинули, сбили двух других врагов вбок, спасая князя. Я после боя спросил, что случилось – князь молча протянул шашку с револьверной пулей, застрявшей в клинке ближе к рукояти. Видя мое продолжающееся недоумение, он пояснил.

– Я увидел вспышку выстрела и инстинктивно прикрыл грудь одною рукою с шашкой, а второй -рубанул руку, которой был сделан выстрел. В итоге все же замешкался, но мои джигиты спасли меня. Это война мой друг, все не предусмотришь даже в случайной схватке!

Я поразился спокойствию и профессионализму князя. Другой бы вовсе не среагировал на выстрел и был бы тут же убит, а тут и сам спасен, и враг уничтожен! Кстати, такое решение князем было применено, как я, в последствии, осмыслил для себя, именно потому, что князь знал и регулярно практиковал с разными видами холодного оружия (которые возил с собою в обозе всю войну), в том числе с саблями. Именно фехтуя с саблями, тебя учат не только нападать, но и защищаться. Шашка, в этом смысле, более односторонний, чисто атакающий предмет.

Но каков герой! Неважно, что у тебя в руках! Использовать и применять все лучшее из всех техник, причем на уровне подсознания! Это было возможно, как мне кажется, только если родится в седле и с клинком в руке, имея в генах десятки поколений предков профессиональных военных!

Т.е. в чем-то высоком, необъяснимо-родовом, ужасно-восхитительном, подсознательном отношении к ратному делу князь был большим воином, чем сами джигиты. И они это осознавали, признавая его природное первородство, беспрекословно подчиняясь и вверяясь, готовые идти за ним хоть в ад, хоть в рай. И спасали князя, отчаянно-горячо, всегда и везде, готовые даже к смерти за него. Он платил им тем же, воюя всегда головой и сберегая их жизни, насколько это было в его силах. Вот и сегодня он прикрывал особо горячих, увлекающихся горцев, а они в критический момент спасли его. Даже для нестандартных отношений, царивших в этой уникальной для Российской империи дивизии, отношения князя и подчиненных ему джигитов были совершенно особыми, я бы сказал, практически родственными. Возможно, отчасти потому, что некоторые из джигитов и/или их старших родственников, воевали вместе с князем еще против японцев.

Бой кончился через несколько минут. Джигиты спокойно собирали трофеи и тихо пересмеивались, отходя от сшибки. Офицеры, съехавшись с князем, нервно-возбужденно курили и обсуждали бой. Прибыл обратно нарочный, посланный с известием еще перед боем. Кратко записав данные, собранные и переданные ему джигитами, князь накидал записку в два абзаца, приложил к ней захваченную карту, выделил двух джигитов с единственным специально оставленным в живых офицером-австрияком и всех их отправил с нарочным к комполка с донесением об итогах дела.

Затем князь выстроил охранение, насколько это позволяла небольшая лощинка, и тут же сделал краткий анализ, подведя итоги. Назвал отличившихся, пожурил растерявшихся и дал всем отдых на 15 минут. После этого подъехал к тем джигитам, которые выручили его в бою и каждому подарил как награду – по