Искушение временем. Книга 3. Соблазны бытия - Пенни Винченци

Собравшихся попросили разъехаться по домам.

– Вы все живете неподалеку, – сказал хирург. – Если что-то случится, мы вам сразу же сообщим.

Напряженное ожидание, как то часто бывает, особенно при сравнительно благоприятном исходе, вылилось в нервный спад. Собравшиеся без возражений покидали комнату ожиданий.

Только лорд Арден и Себастьян заявили, что останутся здесь, наотрез отказавшись возвращаться домой. Элспет уходила с неохотой. Ее к бабушке не пустили. Она смотрела на обоих мужчин и думала о том, как странно свела их судьба. Они оставались нести свою вахту без враждебности друг к другу и даже без ревности. Просто они оба выразили одинаковое желание: ни при каких обстоятельствах не покидать Селию. Они не хотели, чтобы, случись такое, она умирала одна. Каждый продолжал выполнять свой долг: один – долг мужа, другой – возлюбленного. Выполнять надлежащим образом и до конца.

* * *

Было решено, что Иззи, Дженна и Чарли заночуют в доме Уорвиков на Беркли-сквер. Иззи ужасала перспектива провести ночь одной в отцовском доме, а Дженна не хотела с ней расставаться.

– У нас более чем достаточно места. Переночуете здесь, – сказала им Венеция. – А если… если вдруг придется срочно приехать на Уимпол-стрит, отсюда мы доберемся за считаные минуты. Адель, дорогая, ты тоже останешься у нас?

– Конечно, – кивнула Адель.

– Дженна, а у меня для тебя кое-что есть, – сообщила ей Венеция.

– Для меня?

Дженна сидела полусонная, утомленная не только долгим перелетом, но и своими мыслями, полными страха и печали. Она снова держала Чарли за руку, хотя в просторной гостиной Уорвиков ей ничего не могло угрожать. Чарли пил виски, Дженна с Иззи – горячий шоколад.

– Наверное, тебе сейчас вообще ни есть, ни пить не хочется, – сказала Дженне Венеция, принимая от экономки поднос с кружками. – Но горячий шоколад – это лучшее в мире успокоительное. Иззи тоже не помешает выпить. Берите кружки.

– Дженна, не упрямься, – сказала ей Иззи. – Она всегда заставляла меня пить горячий шоколад и очень сердилась, если я отказывалась.

Дженне действительно не хотелось пить. Ей хотелось немедленно отправиться в больницу и увидеть Селию. Она из вежливости сделала маленький глоток и вдруг почувствовала, что густая сладкая жидкость действительно действует успокаивающе.

– А ты уверена, что нам сейчас не надо ехать в больницу? – допытывалась она у Венеции.

– Более чем. Я только что туда звонила. Ей немного лучше. Она уснула. Такое состояние может продолжаться не один день. Там дежурят Себастьян и лорд Арден. Я тебе говорю: если понадобится, мы мигом там будем.

– Отец знает, что я здесь? – спросила Иззи.

– Да, разумеется. А теперь, Дженна, то, о чем я говорила. Селия просила передать это тебе. Когда они с лордом Арденом уезжали в больницу, она ему сказала об этом. На случай, если с ней… – голос Венеции дрогнул, – что-то случится. Селия говорила, что это очень важно. Лорд Арден вспомнил не сразу, но без промедления распорядился, чтобы просьбу Селии выполнили.

– И что она просила мне передать?

– Шкатулку для драгоценностей. Твоя мама забыла ее в отеле, когда… Прости, дорогая. Прости меня, Дженна. Иди ко мне… Плачь, не стесняйся. Это помогает. Ну какая же я дура! Совсем забыла.

Венеция была не похожа на себя. Дженна помнила ее всегда такой спокойной, уверенной, всегда говорящей и поступающей правильно.

Дженне кое-как удалось остановить поток слез и даже улыбнуться:

– Все нормально. Я очень хочу получить шкатулку. Просто у меня… Ну, сама понимаешь. Я возьму ее и рассмотрю… у себя в комнате.

– Конечно. Бери и иди к себе. Чарли, хотите еще виски?

– С удовольствием.

* * *

Себастьян взглянул на лорда Ардена и впервые за несколько молчаливых часов заговорил:

– Надеюсь, вы не возражаете против… моего присутствия здесь.

Лорд Арден, который дремал, привалившись к стене, прищурился, глядя на Себастьяна, но тут же сел прямо. Английское происхождение и хорошие манеры, веками шлифовавшиеся в его роду, не позволили бы ему ответить иначе, чем он ответил.

– Ничуть. Мой дорогой друг, да и как я могу возражать?

– Очень легко, – сказал Себастьян, награждая его улыбкой. – Я бы возражал.

– Нет, что вы, – улыбнулся ему лорд Арден.

Они продолжали свое бдение: два влюбленных старика, со странным миролюбием относящиеся друг к другу.

* * *

Спустя час, когда Чарли уже собирался лечь спать, в дверь отведенной ему комнаты постучали.

– Входите.

– Это я. – Дженна была чем-то взбудоражена. – Чарли, я из-за шкатулки. Мне ее никак не открыть, а я очень хочу посмотреть, что внутри.

– Дай мне шкатулку. Попробую открыть.

Чарли взял шкатулку и надавил крышку. Шкатулка оказалась крепко запертой. На редкость крепко для столь маленькой шкатулки.

– И ключа нет? – (Дженна покачала головой.) – А шпилька у тебя есть?

– Шпилька? Скажешь тоже! Зачем мне шпильки? И зачем шпилька тебе?

– Ты же женщина. Шпильки – типично женские штучки. Может, у Иззи есть? У нее длинные волосы.

У Иззи шпильки действительно были, причем много. Сейчас она закалывала ими свои роскошные волосы, собираясь принять ванну.

Дженна выпросила у нее шпильку и отнесла Чарли.

– А теперь я тебе покажу, зачем мне шпилька.

Он засунул шпильку в замочную скважину шкатулки. Дженна стояла и, затаив дыхание, наблюдала за действиями Чарли. Где-то через минуту замок шкатулки щелкнул и крышка легко открылась.

– Чарли, где ты научился таким фокусам? – спросила завороженная Дженна.

– Это один из полезных навыков, которые я приобрел в своей школе.

– В твоей школе?

– Да. Ну вот, дорогая, я выполнил твою просьбу. Ты довольна?

– Спасибо тебе, Чарли. Очень довольна. Я посмотрю шкатулку у себя. Ты не возражаешь?

– Ничуть. Спокойной ночи.

* * *

Лорд Арден и Себастьян оба дремали, когда в комнату ожидания вошла медсестра:

– Лорд Арден, ваша жена хочет видеть вас.

То, что муж больной сидел здесь, было в порядке вещей. Но что здесь делал другой мужчина, она не понимала.

– Меня? Вы уверены, что меня?

Вопрос показался медсестре невероятно странным.

– Да. Уверена, – твердо ответила она.

Лорд Арден прошел в палату. Селия только что проснулась после долгого сна. Голова оставалась тяжелой – сказывалось воздействие морфина и других обезболивающих препаратов, которые ей вводили. Тем не менее она сумела улыбнуться мужу.