Крах дипломатического «Согласия» - Александр Владимирович Быков

Спустя семь месяцев после возвращения Ленина партия большевиков превратилась в ведущую политическую силу в стране и захватила власть. В Генеральном штабе Германии надеялись, что лидеры большевиков помнят, кому они обязаны столь стремительным восхождением к вершинам власти.

Руководитель делегации России на переговорах Троцкий тоже прибыл в страну из-за границы. Но для немцев эта фигура была непонятной. У второго человека в правительстве после Ленина, по данным немецкой разведки, оставались связи в Америке, где еврейское финансовое лобби прочно держало власть, но Троцкий – идейный революционер, и каковы его взаимоотношения с возможными покровителями, в Генеральном штабе не знали.

Сейчас руководство Советов хотело любой ценой сохранить свою власть, даже ценой заведомо невыгодного мира. Все козыри в этой игре были на руках у немцев. Троцкий может сколько угодно ставить условия, мнение делегации большевиков ничего не значит, они – проигравшая сторона.

В газетах регулярно печатались телеграммы о ходе переговоров. Ничего хорошего от них граждане Российской республики не ждали. Они надеялись только на Учредительное собрание, которое наконец-то сформирует законные органы власти сообразно воле народа и начнет проводить политику в интересах всех граждан страны.

Большевики понимали опасность нового органа власти, где у них не было большинства, и сразу же после выборов повели с ним борьбу.

В декабре 1917 года депутаты стали съезжаться для участия в первом заседании. Большевики знали, что просто так ликвидировать мешавший им орган народовластия не получится, и готовились к решительной битве с Учредительным собранием. Первое января нового 1918 года едва не поломало все планы.

Вечером того дня довольный моральной победой над дипломатами Антанты Ленин поехал на митинг солдат Петроградского гарнизона. На обратном пути, когда автомобиль главы правительства, миновав мост, выезжал на Симеоновскую улицу, вслед авто раздались выстрелы. Заднее стекло было разбито. Сидевший рядом с Лениным швейцарский революционер навалился на вождя и с силой нагнул ему голову, укрыв ее за спинкой сиденья. Шофер дал газу, и машина успешно проскочила опасное место. Социалист был легко ранен. Ленин весьма легкомысленно отнесся к покушению, отшутившись по поводу своего спасения. Когда прибыли на место, выяснилось, что кузов машины пробит пулями в нескольких местах и то, что все остались целы, всего лишь воля случая.

– Это знак, что я еще нужен нашей революции, – снова пошутил Ленин.

– Надо быть осторожнее, Владимир Ильич, нельзя доставить врагам революции такую радость.

– Недовольных тьма, не удивительно, что начали стрелять, – попробовал снова отшутится Ленин.

Но все окружающие были настроены очень серьезно. Патруль, посланный к месту стрельбы, никого не нашел, под мостом был примят снег, как будто кто-то долго стоял на одном месте и ждал.

– Это организованное покушение на вождя, – взволнованно говорил комендант Смольного Бонч-Бруевич, – нам тревожный звонок, будут и еще попытки.

Ленин, казалось, не придал значения выстрелам по машине. Он по-прежнему ездил выступать на митинги без охраны и был в уверенности, что ему ничего не угрожает.

Подпоручик Смыслов проклинал себя. Ликвидация главаря большевиков, подготовленная группой бывших фронтовиков, к которой он примкнул в декабре 1917 года, не удалась. Его, стоявшего в засаде под мостом, никто не предупредил, что машина Ленина возвращается назад с митинга. Бомба, которую готовили заговорщики, чтобы бросить под колеса автомобиля в лучших традициях русского террора, так и осталась лежать в сумке. Автомобиль появился неожиданно, притормозил на спуске и начал удаляться от моста, под которым скрывались заговорщики. Смыслов выскочил на дорогу и несколько раз пальнул вслед машине. Заднее стекло разбилось.

«Хорошо бы убил или ранил, – раздосадованно подумал фронтовик, – но шансов на успех не много».

– Надо было стрелять по колесам, – с укором сказал артиллерийский поручик, который отвечал за бомбу, – остановили бы машину, подбежали и всех из револьверов «почикали».

– Отчего же не стреляли, господин поручик, – огрызнулся Смыслов, – у вас была возможность отличиться.

Подбежали другие участники покушения.

– Ну что?

– Выстрелил вдогонку, надеюсь, попал, – сказал Смыслов.

– Почему бомбу не бросили?

– Никто не предупредил, что машина идет, а раньше времени собирать заряд опасно, – ответил поручик.

– Провалили дело, – махнул рукой один из офицеров, – ну ничего, будут еще моменты, охота только началась.

На следующий день в городе только и разговоров, что о покушении на Ленина. Одни радовались, другие искренне горевали. Дипломаты в посольствах писали депеши в свои столицы, сообщая, что власть большевиков слаба, было покушение на Председателя Совнаркома, которого спас немецкий социалист ценой своего ранения.

В этом представители Антанты тоже видели руку Берлина. Социалист из Швейцарии Платтен, названный немцем, действительно был вхож в немецкое посольство у себя в стране и здорово помог Ленину в переговорах, когда решался вопрос о транзите через Германию группы революционеров. Насчет его личности некто не сомневался – агент кайзера.

То, что покушения сорвалось по причине знаменитого русского «авось», никто не понимал. Если бы Смыслова вовремя предупредили о появлении Ленина, артиллерийский поручик успел бы собрать заряд, кинул бы смертоносный сверток и навсегда изменил историю. Но не случилось.

– Надо оттачивать тактику террора, – совещались заговорщики, – большевики убивают всех, кто против их диктатуры, надо ответить им тем же. Результаты не заставят себя ждать, власть начнет совершать ошибки и скоро падет, очистив место для настоящих патриотов России.

– Предлагаю дождаться начала работы Учредительного собрания, – сказал старший офицер, – возможно, оно сразу же возьмет власть в свои руки.

С ним никто не спорил.

Пятого января в большевистской газете «Правда» было опубликовано постановление о запрещении митингов и демонстраций в районе Таврического дворца, где должно было заседать Учредительное собрание. Тем не менее рабочие Обуховского, Патронного и других заводов под красными знаменами шли к зданию бывшей Государственной Думы.[6] К ним присоединились рабочие Василеостровского, Выборгского и других районов.

Демонстрация была внушительной, одни говорили о десяти тысячах участников, другие о ста тысячах. Вместе с рабочими шли служащие контор, представители интеллигенции.

На подходе к Таврическому дворцу их встретили команды латышских стрелков и солдаты Литовского полка. Дорогу демонстрантам преградили пулеметные очереди. Люди, не ожидавшие от новой власти такого, стразу вспомнили девятое января 1905 года.

– Вы хуже царских сатрапов! – кричали они солдатам. Бесполезно. Дисциплинированные латыши, верные большевикам, четко понимали приказ никого не пускать к Таврическому.

Уже после того, как толпа разбежалась, отдельные группы демонстрантов достреливали из-за заборов, устраивали засады в переулках.

Официально было признано два десятка погибших и больше сотни раненых, на самом деле жертв было значительно больше.

Дипломаты иностранных государств