Юрий Трифонов - Семен Экштут

Вновь вспомним обстоятельства времени и места. Действие рассказа начинается в 1955-м, и первоначально Арташез намеревался за два года работы скопить деньги на дом в Кисловодске. Однако путь к осуществлению мечты оказался более долгим, чем это представлялось в самом начале. Прошло пять лет, то есть наступил 1960-й, и лишь на следующий год мечта Арташеза должна была стать явью: весной 1961 года он намеревался переехать в Кисловодск. За это время в стране произошли грандиозные события: был разоблачён культ личности Сталина, советские войска подавили мятеж в Венгрии, Никита Хрущёв выиграл противоборство с «антипартийной группой» и отправил в отставку маршала Жукова, в космос был запущен первый советский спутник, началось грандиозное сокращение Вооружённых сил на один миллион двести тысяч человек, а вожделенный переезд в Кисловодск должен был совпасть по времени с полётом Гагарина в космос. Но Арташез жил вне этого: страсть обуревала его. Возможно, его мечта осуществилась бы раньше, но он женился на девушке Ларисе, которая родила ему двоих сыновей. Осталось загадкой, как при такой всепоглощающей страсти у парикмахера нашлось время для того, чтобы завести семью. Весной 1961-го, когда в поселковой закусочной уезжающему в Кисловодск парикмахеру устраивал проводы его единственный друг Хачик, в случайной драке Арташез был убит ножом в сердце. Смертельную рану нанёс ему тбилисский бандит, приехавший в посёлок, чтобы нелегально перейти границу и бежать в Иран. На голове бандита, армянина по национальности, была светлая кепка с очень большим козырьком.

Рассказ отличается эстетической завершённостью. Вряд ли смерть Арташеза была случайной: люди, подобные трифоновскому парикмахеру, не имели никаких шансов уцелеть в той действительности, в которой разворачивается действие рассказа. Такие люди не только не вписывались, но и выламывались из неё. Рано или поздно, по тому или по другому поводу, но конфликт был неизбежен. Стремление человека к мещанскому счастью, всегда ассоциировавшееся с собственным домом, осуждалось не только Советским государством, но и большинством его граждан, закончивших советскую школу. Не возбранялось ехать в далёкие края «за туманом и за запахом тайги», но решительно и бескомпромиссно осуждалось столь естественное желание в этой тайге заработать.

На что же могли потратить свои кровные деньги простые советские люди, трудившиеся в экстремальных условиях и месяцами лишённые элементарных бытовых удобств? На что издерживали свои громадные по советским меркам заработки те, кто платил парикмахеру Арташезу по тридцать или по пятьдесят рублей за его работу? В романе «Утоление жажды» есть ответы на эти вопросы.

«На колодце Куртыш стояла партия геофизиков, у них был такой шофёр, Дмитрий Васильевич Плющ. Человек уже немолодой, из Грозного, правда, совершенно одинокий, вдовец. Он крепко зарабатывал и всю получку тратил знаете как? Покупал в Кизыл-Арвате ящик вина, выезжал в пески, останавливался где-нибудь на дороге и всех встречных шоферов поил бесплатно. И не только шоферов, а всех, кто попадётся.

<…> И для этого своего удовольствия — сидеть в песках, на дороге, и поить незнакомых людей вином — он дни и ночи крутил баранку. Вот вам и Плющ. Возьмите его за руль двадцать. <…> Про Сашку Фоменко слыхали? Ну как же, это оригинал, на всей трассе знаменитый. Он десять месяцев в забое безвылазно, а два — гуляет, в Сочи, в Крыму, живёт в лучших гостиницах и выдаёт себя то за какого-нибудь капитана, то за разведчика или полярного лётчика»^[99].

В среде шестидесятников была очень популярна комедия Виктора Розова «В поисках радости», впервые опубликованная в декабрьском номере журнала «Театр» за 1957 год. Один из персонажей комедии, пятнадцатилетний Олег, с остервенением рубит саблей деда, «комиссара в пыльном шлеме», только что приобретённый дорогой чешский полированный сервант — и эта сцена стала настоящим символом времени. Сейчас трудно поверить в то, что эта сцена была не только идеологической и пропагандистской конструкцией. Нет, она очень точно выражала искренние чувства современников. Унаследовав от русской интеллигенции принципиальное неприятие буржуазных ценностей и любых проявлений мещанства (само это слово утратило нейтральную окраску и всегда употреблялось с оттенком нескрываемого осуждения), советская интеллигенция, однако, не имела перед собой того веера разнообразных возможностей для самореализации вне сферы государственной службы, открывшихся перед русским интеллигентом с началом эпохи Великих реформ и дававших ему всевозможные способы очень хорошо зарабатывать, чувствовать себя независимым от государственного деспотизма и при всём том жить сыто и весьма достойно. У советской интеллигенции воинствующее неприятие мещанства стало своеобразной превращённой формой преодоления тех унизительных условий, в которых даже очень состоятельным по советским меркам людям приходилось удовлетворять любые материальные потребности. Если советский человек обладал большой суммой денег, но не принадлежал к партийной или советской номенклатуре, то он сталкивался с разнообразными ограничениями, которые приходилось преодолевать, чтобы легально потратить деньги.

Трифоновский Арташез, даже заработав шестьдесят тысяч рублей, не мог просто так приехать в Кисловодск и купить понравившийся домик. В стране существовал институт прописки, для того чтобы обрести прописку в курортном Кисловодске и разрешение на покупку дома, парикмахеру необходимо было собрать множество разнообразных справок, например, что его детям по состоянию здоровья требовалось сменить климат. Надо было сняться с воинского учета в посёлке нефтяников и встать на учёт в военкомате Кисловодска, а обязательное прохождение этой процедуры (без неё нельзя было выписаться из одного места и прописаться в другом) могло иметь для Арташеза весьма нежелательные последствия. Ведь он не служил в армии, пользуясь разнообразными отсрочками, которые предоставлял ему военный комиссар, судя по прозрачному намёку автора, за взятки. Визит Арташеза в военкомат мог закончиться если не призывом в армию, то призывом на военные сборы. Но даже успешно преодолев все чудовищные бюрократические препоны, Арташез столкнулся бы с множеством новых проблем: даже приобретение самых необходимых строительных материалов было непростой задачей. Легальный рынок этих материалов практически не существовал, стройматериалы были очень большим дефицитом, а их нецелевое использование (строительство собственного дома или его ремонт подпадали под эту категорию) трактовалось как хищение социалистической собственности и расценивалось как преступление. И вновь Арташезу пришлось бы собирать разнообразные справки и ожидать своей очереди, чтобы приобрести щебёнку, гравий, цемент, кирпичи, доски, оконные рамы или кровельное железо. Нелегальное же приобретение всего этого на чёрном рынке и отсутствие разрешающих документов, как тогда говорили, «тянуло на статью»: делало как продавца, так и покупателя весьма уязвимыми с точки зрения существовавших тогда законов.

Действие рассказа начинается через десять лет после Победы. Страна жила тяжело и скудно, однако уже существовал слой относительно обеспеченных людей, к ним относились академики, генералы, народные артисты и художники, главные конструкторы авиационной промышленности, ведущие инженеры оборонной промышленности, члены творческих союзов и так называемые знатные шахтёры, сталевары, железнодорожники… И каким бы немногочисленным ни был этот слой, его представители, даже пользуясь разнообразными льготами и посещая закрытые для простых советских людей магазины и распределители, тем не менее постоянно сталкивались с непростой проблемой — как потратить деньги. Даже если у генерала или академика были средства для приобретения собственной дачи, необходимо было стать членом дачного кооператива и лишь тогда получить разрешение на строительство или покупку дачи. Вступление же в такой кооператив было вполне сопоставимо по своей трудности с вхождением в члены какого-нибудь закрытого аристократического клуба, например Английского или Яхт-клуба до революции. В своих воспоминаниях вдова маршала Михаила Ефимовича Катукова подробно пишет о том, с какими многочисленными унизительными препятствиями сразу же после войны столкнулся её муж, прославленный военачальник, дважды Герой Советского Союза и в то время генерал-полковник танковых войск, когда захотел построить под Москвой дачу. Со времён битвы под Москвой его имя было у всех на слуху, но популярный герой войны привык идти по жизни прямой дорогой и не хотел ни о чём просить начальство, поэтому вполне законное приобретение дачного участка и строительство дачи стало для самого генерала и его жены тяжёлым испытанием. «Михаил Ефимович был очень удачлив в военных походах, но ему совсем не везло в житейских делах. Здесь всё ему доставалось через препятствия, с огромными трудностями»^[100]. Что же тогда говорить о людях не столь именитых и заслуженных?