Территория тюрьмы - Юрий Прокопьевич Алаев

– Зэки делают, представь! Да еще вот с такими ручками из плексигласа, все цвета радуги, вон какой набор!

Отец осекся и снова метнулся в комнату, а вернулся с совсем уж небольшим кулечком.

– Айша, прости дурака, чуть не забыл, тебе супруга просила передать, – сообщил отец и встряхнул кулек. Он мягко развернулся, и оказалось, что это был платок, пуховый.

– Оренбургский, – гордо пояснил отец, – через обручальное кольцо запросто протягивается, такой тонкий!

Айша ахнула и осторожно приняла подарок, а отец, обернувшись к Горке, заговорщицки подмигнул. И то сказать: хоть убей, Горка не помнил, чтобы мать что-то просила подарить неведомой ей жене отцова друга. И вообще, трудно было представить, чтобы она попросила.

На ночь им постелили там же, на веранде, – отец попросил, сославшись на то, что дома будет жарко («июнь у вас – как в Сахаре»; будто он был в Сахаре). Горке не казалось, что в их комнате жарко, особенно после того, как Айша устроила легкий сквознячок, пооткрывав окна, но предложение отца он горячо одобрил, представив, как будет, засыпая, считать в небе просто огромные здесь звезды. Сергей с отцом вынесли из дома топчан для отца и раскладушку для Горки, но прежде, чем их заправить, Сергей притащил откуда-то две скатки бурой, на вид похожей на ковер, ткани и развернул по полу веранды. Вот, сказал, с кошмой надежнее будет, ни одна змея не заползет.

– Змея?! – с восторгом воскликнул Горка. – Дядя Сергей, у вас тут ползают ядовитые змеи?!

– Ну, не все ядовитые, – усмехнулся Сергей, – но хватает, это точно. Ползают, гады.

– А вы знаете, – продолжал ликовать Горка, – что если мелом круг сделать, то змея тоже не заползет?

– Мелом? – удивился Сергей. – Не слышал. На кошму они точно не заползают: колет она их. А тебе кто про мел сказал?

– Да как же, вот следопыт у Фенимора Купера…

– Ну ладно, ладно, – остановил Горку отец, – какой там Купер. Начитаешься и фантазируешь потом.

Горка обиженно притих и полез на раскладушку.

Проснулись они ни свет ни заря от заполошного клекота. Горка уселся в постели и воочию убедился, что змеи тут ползают вовсю: в саду с одной из них как раз воевал взъерошенный хозяйский петух. Битва шла нешуточная: петух и наскакивал, и отскакивал, и подпрыгивал, целясь поразить противника когтем или клювом и не переставая возмущенно клекотать. Змея изворачивалась, то сжималась в клубок, то выстреливала в петуха всем телом, норовя куда-нибудь укусить; поодаль, переживая за своего героя, встревоженно кудахтали с пяток кур… Минут через пять появился Сергей с мотыгой в руках, отпихнув петуха, изловчился и тяпнул по змее. Петух тут же кинулся клевать отлетевшую в сторону заднюю половину змеи, Сергей подобрал и кинул в кусты переднюю.

– Дядя Сережа, – спросил Горка, впечатленный этой эпической битвой, – а если бы змея укусила петуха, он бы умер?

– Мог бы, – со смехом ответил Сергей, – да только знаешь, какой он у нас боевой, – что твой мангуст! И перья не зря топорщит, – поди достань до живого.

Ни у Купера, ни у Майн Рида Горка ни о чем таком не читал; бой петуха со змеей стал его личным опытом.

Утро было субботним, и Сергей позвал отца после завтрака сходить на базар, «посмотреть на нашу экзотику», Горку тоже взяли.

Базар оказался большим и при этом тесным: ряды прилавков, заваленных зеленью, рыбой и мясом, стояли так кучно, что надо было протискиваться меж толкущимися тут людьми, гортанно перекрикивавшимися с торговцами. Это было странно и даже немного пугающе («что они все орут?» – шепотом спросил Горка отца, Сергей услышал и, усмехнувшись, пояснил, что это не орут, а просто разговор у местных такой). Они походили, подивились тому, сколько тут всего, – одной рыбы, целиком и толстыми огромными кусками, было видов пять, наверное, а потом выбрались на небольшую площадь, с коновязями и шатрами по периметру.

В шатрах и на низких скамейках возле сидели бритые седобородые старики, пили чай из маленьких чашек («это пиалы называется», – пояснил Сергей), курили, почти не разговаривая, тут и там прохаживались, выпятив грудь, молодые кавказцы в черкесках и мягких сапожках, гордо посматривая по сторонам, подходили друг к другу, приобнимались, заводя руку друг другу на поясницу – точно так, как Сергей приобнял Горку, обменивались парой фраз и снова расходились. Там были и другие люди, в обычной одежде и обычного вида, вот как Горка с отцом, но они были как бы затушеваны, Горка видел только вот этих – ярких и загадочных. Все выглядело так картинно, что напоминало театр, точнее даже – оперетту; Горка смотрел, завороженный.

Картина резко изменилась, когда на площади появились люди в белых кителях и форменных фуражках, две пары милиционеров. Они прямиком направились к молодым кавказцам, и, козыряя, принялись выдергивать из ножен кинжалы, висевшие на поясах у парней, – у одного, у второго, у третьего… Горцы хмурились, мрачнели, но безропотно позволяли проверять оружие, и вдруг Горка увидел, что оружия-то и не было – у всех были кинжалы с обрубленными клинками! Ну, то есть рукоятка и малый кусок клинка, только чтобы в ножнах держался. Горка в изумлении перевел взгляд на отца, но тот был поражен увиденным не меньше и даже не посмотрел на сына. Сергей стоял рядом, мрачный не меньше горцев, и покусывал ус.

Милиционеры исчезли так же внезапно, как появились, но настроение на базарной площади резко изменилось, все как бы померкло, будто грозовая туча нашла. Сергей с отцом и Горкой, уже закупившиеся овощами и мясом, передумали посидеть в чайхане и ушли домой.

Дома, за поздним обедом на той же веранде, Сергей обрисовал обстановку, как он это назвал.

– Вот так у нас сейчас, Проша, – говорил все еще мрачный Сергей, – строго стало: стариков не трогают, у тех кинжалы нормальные, а если у молодняка найдут – пиши пропало, посадят. Хотя, – тут он зло усмехнулся, – откупаются, конечно, кто побогаче, а кто и в горы бежит, в ущелья, хрен там какая советская власть.

Отец прокашлялся.

– Так, а если у тебя найдут, вот который я подарил, то что?

– Ну, я же с ним по улицам не собираюсь ходить напоказ, – усмехнулся Сергей, – но если решат докопаться, еще и хуже будет: такие, как я, тут хоть и свои, да не свои, заступиться некому.

Все замолчали, Айша мечтательно смотрела куда-то в сад. Сергей глянул на нее, на ее блуждающую улыбку, и поправился:

– Да нет, ты не думай, командир, все в порядке. Я года три назад крыльцо перекладывал, и знаешь, что