Шпион - Артур Батразович Таболов

– Читайте.

Бегло просмотрев документы из первой стопки, Григорий понял, что двадцать тысяч марок – ничтожно малая цена за них. В документах было описание опытов, которые проводили немецкие химики, работавшие над созданием топлива для ракеты Зенгера. Все было оформлено с немецкой тщательностью – и удачные опыты, и неудачные. Неудачные опыты анализировались, вносились коррективы в дальнейший ход исследований. Документы из второй стопки имели такую же ценность.

– Николай Васильевич, вы продешевили. Эти бумаги стоят больше двадцати тысяч марок.

– Сколько? – поинтересовался Бергер.

– Даже не знаю. Но много больше. Беру. Грузите все документы в машину, в Карлсхорсте вы получите деньги.

– Не так, – возразил Бергер. – Я получу их здесь. Возвращайтесь в Карлсхорст, возьмите деньги и завтра привезите их сюда. Я буду вас ждать, а переночую в сарае.

– Вы мне не доверяете?

– Не вам. Вашему начальству. Никто не знает, что ему придет в голову. Я не могу рисковать.

С этими словами Бергер аккуратно перевязал стопки шпагатом и унес в сарай.

– Ну что, посмотрел бумаги этого профессора? – спросил Серов, когда возбужденный Григорий ворвался в его кабинет. – Стоят они двадцать тысяч?

– Стоят много больше. Ценной информации в них в сто раз больше, чем во всех протоколах комиссии. Нашим химикам не придется повторять ошибки, которые делали немцы.

– Значит, покупаем?

– Покупаем.

– Добро. Скажи в бухгалтерии, что я приказал выдать тебе двадцать тысяч под отчет. И не забудь взять у Бергера расписку.

На другой день Григорий повторил вчерашний маршрут. Еще издали он увидел высокую худую фигуру профессора возле каменного сарая. Бергер молча взял деньги, сунул их, не считая, в карман, потом вынес из сарая четыре стопки документов и погрузил в багажник «ганзы». Написал расписку и отдал Григорию. Но сам в машину не сел. Объяснил:

– Поезжайте один. Если американский патруль вас остановит и найдет документы, вы отговоритесь. А если с вами буду я, меня примут за советского шпиона. Езжайте, Григорий, а я как-нибудь доберусь. Было приятно иметь с вами дело. Не прощаюсь надолго, мы еще встретимся.

В кабинете Серова в Карлсхорсте Григорий застал профессора Кошкина. Он сидел сбоку начальственного стола и хмуро листал протоколы заседаний правительственной комиссии.

– А вот и Токаев, – приветствовал генерал-полковник Григория. – Показывай, что купил. Ого, сколько макулатуры! Килограммов десять!

– Двадцать, – поправил Григорий.

Серов развязал шпагат на одной из пачек, перебрал несколько документов и обратился к Кошкину:

– Посмотрите, профессор, на эти бумаги. Для меня это китайская грамота. Стоят они двадцать тысяч марок?

– Это документация из научно-исследовательского центра «Сименса», – пояснил Григорий. – Они разрабатывали топливо для Зенгера.

– Вообще-то я занимаюсь воздушно-реактивными двигателями и в топливе мало что понимаю, – проговорил Кошкин, но документы начал просматривать и уже через десять минут воскликнул: – Не могу поверить! Сколько, вы сказали, стоят эти бумаги?

– Двадцать тысяч марок.

– Они стоят сто тысяч. Двести тысяч. Они бесценны. Это же инструкция по изготовлению ракетного топлива! Наши химики ошалеют, когда их увидят! Иван Александрович, вы сказали, что нам нечего предъявить правительству. Ошибаетесь. Эти документы – уже полдела! Немедленно отправьте их в Москву!

– Значит, не переплатили? – довольно заключил Серов. – Отдыхай, Токаев, ты хорошо поработал.

22

К первому августа никакого отчета правительству комиссия под председательством генерал-полковника Серова не представила. Григорий Токаев не знал, чем Серов мотивировал невыполнение постановления Совета Министров. Судя по всему, он нашел какие-то убедительные причины. Или же, что тоже нередко бывало, в Кремле не поставили постановление на контроль. Постановлений принималось много, все не проконтролируешь.

Документы Бергера были доставлены в Городомлю Королёву. Специалисты из его НИИ, занимавшиеся ракетным топливом, дали им очень высокую оценку и выразили комиссии Серова благодарность за эффективную работу. Отсрочка была получена, но Григорий понимал, что чуть раньше или чуть позже в Москве вспомнят о постановлении Совмина и потребуют отчета. Не мог не понимать этого и Серов, но решение, которое он принял, никаким логическим объяснениям не поддавалось.

Заседания комиссии проходили в здании администрации СВАГ в Карлсхорсте по вторникам в два часа дня. Когда Григорий с двумя немками-стенографистками входил в зал, все немецкие специалисты уже сидели за столами и перечитывали свои записи, готовясь к выступлению. Но в один из вторников в начале августа никого в зале не оказалось. Это было странно, все немцы были очень дисциплинированными. Через четверть часа пришел дежурный офицер комендатуры и доложил, что подполковника Токаева вызывает на вахту немецкий профессор Ланге. На КПП вместе с Ланге собрались все пятнадцать членов комиссии.

– Герр оберст, нас не пропускают на заседание, – возмущенно обратился к Григорию Ланге. – В чем дело?

– У меня приказ немцев не пускать, – объяснил начальник караула.

– Чей приказ?

– Генерал-полковника Серова.

– Господа, это недоразумение, – обратился Григорий к немцам. – Подождите, сейчас я все выясню.

– Товарищ генерал-полковник, мне сказали, что вы приказали не впускать в здание членов комиссии. Это так? – спросил Григорий.

– Ну да, – подтвердил Серов. – Мне надоела их пустая болтовня. Мы даем им усиленные пайки, а отдачи никакой нет.

– Значит ли это, что комиссия прекращает работу?

– Значит.

– Мне не кажется это решение правильным. Комиссия создана по постановлению правительства. В Москве вас спросят, почему вы ее разогнали. Что вы скажете?

– Да то и скажу. Толку от нее никакого. Ты, Токаев, не сумел собрать в нее нужных нам специалистов.

– Я собрал лучших из тех, кто был. То, что они не могут предложить кардинальных решений, не их вина.

– Я про это и говорю. В комиссии не хватает самого Зенгера. Мы его получим, над этим работают. Мои люди установили его адрес, он живет под Парижем.

– В таком случае лучше приостановить работу комиссии, а не разгонять ее. Когда получим Зенгера, отчет о работе комиссии будет выглядеть убедительней. Постановление правительства выполнено, комиссия завершила свою работу.

– Где ты, Токаев, научился этой бюрократической казуистике? – поинтересовался Серов.

– Жизнь научила, товарищ генерал-полковник.

– Ладно, убедил. Скажи немцам, чтобы не разъезжались. Когда придет время, мы их соберем.

– Пайки сохраним? Тогда они точно не разбегутся.

– Это их больше всего волнует?

– Можно понять, жизнь у них очень нелегкая.

– Не нужно было с нами воевать, тогда бы и жили нормально. Черт с ними, сохраним.

– Господа, работа комиссии временно приостанавливается, – объявил Григорий немцам на КПП. – Вас известят, когда она возобновится. На это время ваше снабжение сохранится.

Через неделю, вернувшись вечером домой, Григорий с удивлением обнаружил на кухне Бергера. У него