Серенада для Нади. Забытая трагедия Второй мировой - Омер Зюльфю Ливанели

Мне тоже сначала пришло в голову позвонить Ахмету. Как-никак, Керем – его сын тоже, и он мог вмешаться. Но затем вспомнила, какой же он себялюбивый и скользкий, и передумала. Если я ему позвоню, он либо не ответит, либо выдумает какую-нибудь отговорку, либо не поймет всей серьезности ситуации. Даже если от него выйдет толк, он потом годами будет меня этим попрекать.

Впервые за годы я позвонила брату. После четырех гудков он снял трубку.

– Майя?

– Да, Недждет, это я.

Было слышно, что он растерялся и помедлил:

– О-о-о… Привет.

– Я тебе звоню по срочному делу, мне нужна помощь.

– Что случилось?

– Я в Шиле. Керем дома один, в квартиру пришли из службы разведки.

– Разведки?

– Да.

– Гражданские или военные?

– Одеты в штатское, но не знаю.

– А что им нужно у тебя дома?

– Я все расскажу. Ты можешь сейчас поехать присмотреть за Керемом?

Он помолчал.

– Но у меня гости.

– Недждет! Это очень серьезно, у нас в доме разведка, ты не понимаешь? Кто знает, к чему это приведет?

Услышав эти многозначительные слова, он ответил:

– Хорошо, сейчас приеду.

Я глубоко вздохнула и чуть не расплакалась.

– Спасибо! Я тоже постараюсь приехать.

– Что значит «постараюсь»? Что ты делаешь в Шиле зимой вечером?

– Я сопровождаю американского профессора. Он захотел сюда приехать, но машина сломалась, и мы застряли в мотеле недалеко от Шиле. Мы здесь одни.

– Тогда я за вами вышлю машину.

– Ты настоящий спаситель, спасибо! Мы в мотеле «Блэк Си».

– Не переживай, найдут. Я оставлю твой номер.

Завершив звонок, я пошла будить профессора, крепко спящего под покрывалом и пальто. Он был уже не такой бледный, согрелся, но в каком состоянии были легкие?

Я слегла потрясла его:

– Профессор, с вами все в порядке? Сможете встать?

Он открыл глаза на мгновение. Затем вытащил руку из-под покрывала и взял мою, снова начал издавать звуки, как на пляже:

– Суту-у-у-ума, приплыла, сутма-а-а, стоит, Надя, сутурума, взлетела…

– Профессор, вы меня слышите? Кто приплыл? Кто такая Сутуума? Вы можете встать?

Вагнер вновь открыл глаза и на этот раз не стал закрывать. Он с удивлением оглянулся.

– Где мы?

Тут его затрясло, он начал стучать зубами.

– Мы все еще на том пляже. Точнее, в мотеле на пляже. Вы потеряли сознание от холода, я привела вас сюда. Сейчас приедут, заберут нас. Одевайтесь, пожалуйста.

Тогда он заметил, что раздет, и очень удивился. Медленно одеваясь, он вопросительно глядел на меня.

– Да, профессор, я вас раздела и уложила в кровать. Надо было что-то делать, чтобы спасти вам жизнь.

– Что делать?

Затем, не дожидаясь ответа, он продолжил слабым голосом:

– Спасибо.

Я помогла ему одеться. Затем помогла ему сойти вниз, точнее говоря, почти спустила на себе. Мальчик-сторож развел небольшой костер рядом со входом и пытался согреться, протянув руки к огню.

Увидев нас, он встал. Мы пошли к нему, но тут подъехала темная машина, и из нее вышел мужчина:

– Майя-ханым!

– Да.

– Майя-ханым, мы приехали за вами.

В это время из машины вышел и водитель.

– Как быстро! Я думала, вы минимум два часа будете добираться из Стамбула.

– Мы не из Стамбула, здесь недалеко. По распоряжению полковника сразу выехали.

Я поблагодарила их, и мы все вместе посадили профессора в машину.

– Кто это? – спросил профессор.

– Приехали помочь. Нас отвезут в Стамбул.

– А разве мерседес нас не ждет?

– Машина сломалась, поэтому нас отвезут другие. Вы не беспокойтесь.

Мы уже собирались ехать, как я вспомнила: выйдя из машины, я спросила у сторожа, сколько стоит номер.

– Не знаю.

Я протянула ему 50 миллионов[42]. Затем мы отправились в путь. В салоне темного автомобиля было тепло, впервые за долгие часы мы оказались в отапливаемом помещении. Профессор снова уснул. Я же, прислонившись лбом к стеклу, перебирала в уме события дня.

Брат уже должен был приехать ко мне. Скорее всего, он все уладил. Он это умел.

Как же странно не позвонить отцу ребенка, когда он в беде, подумала я. А ведь в первую очередь надо сообщать отцу, даже только лишь отцу, а не дяде. Но тот, кто знал Ахмета, сразу понял бы, почему я этого не сделала. Мой бывший муж был высокого роста, аккуратно одевался, а тонкие каштановые волосы падали ему на лоб. Его можно было назвать красивым. Однако трусливое, подозрительное выражение лица, отражающее его сущность, уничтожало всю привлекательность. Он не доверял людям: возможно, эта черта у него возникла по вине слишком авторитарного отца.

Мой бывший свекор был относительно известным в стране политиком и крайним националистом. Он посвятил всю свою жизнь тому, чтобы доказать: наши предки-тюрки, пришедшие в Анатолию из Средней Азии, – самый совершенный и героический народ на земле. Он продолжал линию пантюркистов[43], которые в свое время поддержали немецких нацистов. Вероятно, мощью своего характера он изуродовал сыну душу, так как Ахмет никогда не шел на риск, во всех ситуациях стремился поскорее спасти свою шкуру, был не в состоянии защитить женщину, ребенка, друга, короче говоря, – никого, в любой момент мог предать, был совершенно бесхребетным существом. Стоило на него поднажать, он пугался, а если отступишь – пытался взять верх. Его близко посаженные глаза глядели недоверчиво и сразу выдавали его суть.

Я устала, день выдался долгим. Мне хотелось лишь поскорее приехать домой, обнять Керема, а потом погрузиться в горячую ванну. Все так запуталось. Сулейман… Ох… Но тогда у меня не было сил об этом размышлять.

Я позвонила своей подруге – доктору Филиз из университетской больницы и объяснила, что приглашенный ректором профессор получил сильное переохлаждение и нуждается в лечении. В таком возрасте легко подхватить пневмонию. Филиз сказала сразу вести его в больницу. Ее на работе не было, но она позвонит дежурному врачу и сообщит все необходимые сведения.

Затем я потрясла профессора за руку, тот проснулся.

– Мы скоро будем в городе, эти господа отвезут вас в больницу.

– В больницу?

– Да, вы сильно замерзли. Пусть вам проверят легкие.

– Хорошо, а вы?

– Поеду домой, я страшно устала. Завтра навещу вас.

– Кто эти люди?

Я хотела было ответить, как один из сидящих впереди мужчин сказал на уверенном английском:

– Не волнуйтесь, профессор. Мы друзья!

Мой дом был по пути, поэтому сначала поехали ко мне. Стараясь говорить как можно тише, я сказала профессору на ухо:

– Кто такая Сутуума?

Он удивленно посмотрел на меня, ничего не понимая. К тому же у него слипались глаза, он едва держался, чтобы не уснуть. Но я не хотела сдаваться. Мне