ПАРАБЕЛЛУМ - Антон Меламед

отребье рода человеческого. Я достаточно насмотрелась на этот сорт людей на Тортуге. Они словно проклятие этого мира. Проклятие Карибского моря. Подобно черной чуме, они заполонили все вокруг, и это прекрасное место будто бы отравлено их присутствием, их нечеловеческой кровожадностью и омерзительной алчностью к золоту.

Капитан Моретт удивленно посмотрел на девушку.

– Не уверен, что могу согласиться с вами.

– Отчего же так, капитан? Вы ведь и сами подверглись нападению этих животных?

– Видите ли, мадмуазель, – задумчиво ответил он. – Этих животных, как выразились вы, породили такие люди, как мы с вами.

– Что вы хотите этим сказать, капитан Моретт? – нахмурилась девушка.

– Я хочу сказать, что пиратства в Карибском море не было до того, как сюда пришла европейская цивилизация. Это порождение грязной политики, которую ведут наши страны в извечной борьбе с друг другом. А сейчас пираты еще и делают за нас всю грязную работу, чтобы наши с вами руки оставались чисты. И ведь французских или английских пиратов в этих водах ничуть не меньше, чем испанских.

– А разве не все равно, к какой нации принадлежит корабль, плавающий под черным флагом?

– Так-то оно так, но одно я знаю точно: что сейчас само присутствие французов, как и англичан и голландцев в Карибском море было бы под сомнением, если бы не Береговое Братство. Пока Испания хозяйничает в этих водах, я предпочел бы скорее иметь дело с пиратами, чем с кастильскими господами. Нет-нет. Если бы не пираты, то все было бы намного хуже. Они делают то, чего не могут себе позволить в Европе. Братство ведет открытую и непримиримую борьбу с Испанией, и это единственное, что позволяет Франции иметь здесь свои колонии.

– А как же те пираты, которые напали на вашу «Рубис»? На французский корабль? – не унималась Адель. – Разве вы можете сказать утвердительно, что это были испанцы?

– Напротив, я точно знаю, что это были наши соотечественники.

– Французский пират напал на ваше судно? Простите, месье Моретт, но это самое вопиющее преступление.

– Я согласен с вами, мадмуазель, но таких людей не так уж и много. В основном, это люди, которых вынудила заниматься пиратством испанская политика. Именно гонения Испании и породили этот слой общества, а наше правительство умело их использует в своих целях.

Они замолчали на какое-то время.

– Что вы хотите этим сказать, месье Моретт? – наконец произнесла Адель.

– Ваш отец, месье де Кюсси, к счастью, очень хорошо следует принципу предыдущего губернатора Тортуги, месье д’Ожерона. Он раздает корсарские патенты направо и налево и делает это очень хорошо. Это узаконивает действия пиратов с точки зрения французской стороны, а также направляет их, как вы сказали, алчность к золоту против Испании.

Девушка задумалась на несколько минут.

– Разве корсары не такие же пираты, как и флибустьеры?

– Между ними мало общего, мадмуазель.

– Не изволите ли объяснить, капитан?

– Тут нечего объяснять, – он внимательно посмотрел на девушку, – флибустьер – это свободный пират, который нападает на кого пожелает и грабит всех подряд вне зависимости от флага. А корсар – это наемник, работающий на государство, которое выдало ему патент. Он грабит только те суда, которые являются врагом этого государства.

– Вот вы и сказали то, что заставляет меня с отвращением смотреть на любого пирата, будь он флибустьер или корсар.

– Что же именно я сказал?

– То, что все они занимаются грабежом!

– Если вам это не нравится, то вы должны поблагодарить за это Испанию, мадмуазель, – отрезал Моретт. – Основная проблема Мадридского Алькасара – его скупость, ведь он никогда не платил своим солдатам. Вместо этого испанцы разрешали им обогащаться за счет добычи, и последние две-три сотни лет это вошло у них в традицию. Французские и английские пираты – это всего лишь порождение испанской политики. А теперь и сама Испания пожинает ее плоды.

Капитан Моретт сердито крутил в руках свою неизменную трубку, которую собирался набить табаком, но передумал, огорченный этим разговором.

– И все же, господин капитан, я вас не понимаю, – закусила губу Адель. – Вы их защищаете несмотря на то, что сами подверглись их нападению. Эти грязные пираты омерзительны. На их руках кровь многих людей. Они нападают на беззащитные торговые суда, чтобы поживиться, а на деле еще и утолить свою ненасытную жажду крови. Разве вам не известно, на что способны эти звери?

– Я уже сказал, что не согласен с вами, – ответил капитан резче, чем намеревался. – Несмотря на то, что они, бывает, атакуют и наши корабли, но без их существования все было бы гораздо хуже. Настолько хуже, что, боюсь, ни вы, ни я сейчас даже не имели бы возможности находиться в Новом Свете. Более того, некоторые из них – славные и честные малые, хотя в основном вы правы, конечно. Это довольно разнузданное общество.

От этого спора щеки Адель покрылись ярко-красным румянцем. Она была возмущена позицией, которую занимал капитан «Рубис». Ей потребовалось несколько минут, чтобы взять себя в руки, и она решила сменить тему.

– Скажите, месье Моретт, а сколько нам плыть до Порт-о-Пренса?

– От двух до четырех дней, – он был тоже рад прекратить этот разговор. – Точнее утверждать не берусь. Если ветер останется прежним, то еще до конца дня мы дойдем до Сент-Николаса, а затем свернем на юг, и тогда, если ветер не переменится, нам придется идти против него, а значит, пойдем галсами и наш путь увеличится в два или три раза.

– Возможно, тогда будет целесообразнее сделать остановку в Сент-Николасе? – спросила она. – И подождать там до более благоприятных условий.

– О, я вижу, что вы неплохо разбираетесь в ситуации, мадмуазель! Я уже подумал об этом и, возможно, так и поступлю.

Он откланялся и ушел отдавать распоряжения для завтрака, а Адель повернулась, чтобы разглядеть берег Эспаньолы, находящийся от них так близко, что можно было разглядеть на нем огромных черепах. Этот капитан задел ее за живое, и она не сразу смогла взять себя в руки. Послушать его, так выходило, что он поощрял самих пиратов и их жестокость только потому, что это позволяло обуздывать алчность испанского короля. Но ведь сами пираты от этого не становились лучше. Возможно, она чего-то не понимает и ей еще предстоит в этом разобраться, но сейчас Адель едва могла прийти в себя от возмущения.

Шхуна, которая должна была их сопровождать, сейчас снималась с якоря, и в то время, когда на ней ставили паруса, пинас уже проплывал мимо в двух десятках ярдов от нее. «Тике» – прочитала ее название девушка. На палубе шхуны были видны суетящиеся матросы,