Такова торпедная жизнь - Рудольф Гусев

Лебедев знал, что у него в кармане лежит прокладка под автограф глубины и крена и потому смело сунул руку в карман и продемонстрировал ее для подтверждения своих объяснений.

— А я даже звонил в Управу, просил разрешение стрелять торпедой ЭТ–56 на потопление. Отказали. Говорят, что это вопрос Москвы. Обещали сделать запрос. Разрешение, конечно, будет. Бутома с Главкомом договорятся при необходимости. Короче, повезло тебе. Давай-ка торпеду ЭТ–56 сразу загрузим в торпедный аппарат. Мы ею на прошлом выходе работали. Без замечаний. Я еще удивился, что торпеда «не идет». Видимо, грохнули как следует при подъеме на торпедолов. — Грузим и сразу устанавливаем скоростемер и индикатор давления.

На малогабаритных торпедах провели любимую операцию Федора Марычева по вводу данных в прибор курса…

Лодка в море. Погода, как на заказ. Она, конечно, может испортиться в любую минуту, потому торпедисты уже давно готовы к проведению стрельб и застыли в ожидании команды «торпедные аппараты к выстрелу приготовить». Она не заставила себя долго ждать, и вот уже две малогабаритных торпеды выстрелены залпом с глубины 30 метров. С больших глубин ими пока не стреляют. Теперь переход в другой район. Мористее.

— Может быть, провентилируем торпеду ЭТ–56, - предложил Лебедев Марычеву, — на всякий случай.

— А сколько времени прошло с момента приготовления?

— Часов двенадцать, но перед выстрелом эта операция не повредит.

— Согласен.

— Доложили в центральный пост и получили «добро». Рабочие сдаточной команды с личным составом БЧ–3 быстро подключили систему вентиляции. Не прошло и десяти минут, как неожиданно последовала команда «торпедный аппарат к выстрелу приготовить». Герман смотрел, как снимают с торпеды колонку вентиляции, закрывают горловину торпедного аппарата. Стоп. Они забыли заглушить горловину вентиляции торпеды. Не увидеть? Тогда торпеда утонет по другой причине. Пробку найдут. Она лежит где-нибудь на торпедном аппарате или до сих пор у кого-нибудь в руках. Причина потопления будет вполне объективной. Но тогда зачем ты пошел в море? Потом не скажут, но подумают, что, мол, взяли с собой дурака, который простых вещей не подсказал. Честь дороже. И Герман крикнул: Федор Игнатьевич! По-моему, забыли закрыть горловину вентиляции. — Федор метнулся к торпедному аппарату и вскоре раздался его рев:

— Кто снимал колонку вентиляции? — Бедный морячок дрожащей рукой протягивал Марычеву пробку. Излив на его голову все мыслимые и немыслимые слова, уместные в данной ситуации, Марычев лично задраил горловину торпедного аппарата.

— Торпедный аппарат: товсь!

— Есть, товсь!

— Торпедный аппарат: пли!

Торпеда нормально вышла из аппарата. Записи индикаторов скорости и давления были идеальными. Параметры стрельбы в норме.

Естественно, в точке всплытия торпеда не была обнаружена. Из-за малой дистанции хода поиск торпеды продолжался недолго. Председатель Госкомиссии подозвал торпедолов к борту. Герман Лебедев вместе с другими торпедистами перешел на торпедолов.

— Ищите торпеду. Пока не найдете, в базу не возвращайтесь. Вздумали торпеду вентилировать. Дятлы.

Как всегда на флоте, информация наверх прошла искаженной до неузнаваемости…

С тяжелым сердцем возвращался Герман в Управление. Последняя ЭТ–56 потоплена. Виновник, конечно, налицо, но об этом знает только он один. Еще Миша Борякин. Но это могила. В Управлении о результатах стрельб было известно по докладам оперативной службы. Торпедолов держали в море более суток, пока налетевший ветер не разогнал все плавсредства по бухтам. Поздоровавшись, Герман отвел Лешу Ганичева в сторонку и рассказал подробно о своих приключениях. Леша помолчал, а затем сказал:

— Ты поступил правильно. Ты принял решение стрелять торпедой на потопление, хотя для принятия таких решений тебе еще служить и служить. Торпеда выполнила свое назначение. Это был, кажется, ее двадцать шестой выстрел. Больше она нам не нужна. Один в поле не воин. Была бы пара — другое дело. Молодец!

Он пожал ему руку, и Герман прочитал в его глазах: «Спасибо, тебе Герман». А вслух он добавил:

— Поезжай на арсенал. Я доложу начальству. Репрессий не будет, не волнуйся.

Когда Владивосток готовился к очередной встрече кого-нибудь из руководства партии и страны и Герман видел, как на обшарпанную стену дома на Ленинской улице вешали: «Верной дорогой идете, товарищи!» с хитрющей физиономией патриарха строителей коммунизма, он говорил себе: «Сам грешен», и перед его глазами возникал блестящий корпус последней торпеды ЭТ–56.

С тех пор прошло более сорока лет. Не многие торпедисты помнят, что была такая торпеда ЭТ–56 с несекретным шифром «изделие 837». Герман Лебедев до сих пор помнит заводской номер последней торпеды 837104.