Призрачные воины - Лючия Сен-Клер Робсон

По центральной площади Ариспе пронесся порыв ураганного ветра, согнувший стволы абрикосов чуть ли не до самой земли. У красного дерева с треском отломилась здоровенная ветка. Рухнув на землю, она подпрыгнула и затрепетала. Дождь низринулся с небес внезапно, словно где-то в вышине прорвало плотину. Сержант рывком открыл хлипкую мескитовую дверь тюрьмы, и они с солдатами набились в караульную. Струи воды били по черепичной крыше, отчего комната из необожженного кирпича наполнилась мерным рокотом. За решеткой оконца под потолком то и дело вспыхивали молнии. Сержант, взяв из очага уголек, зажег масляную лампу.

Затем он прилег в углу на набитый соломой матрац. Солдаты расстелили посередине комнаты одеяло, достали карты, закурили и расселись, собираясь поиграть.

Сержант уже было задремал, как вдруг услышал неприятный скребущий звук. Тот был негромким по сравнению с грохотом грома и воем ветра, зато казался куда четче, пронзительнее и страшнее шума за стенами. Снаружи будто провели чем-то металлическим, вроде ствола ружья, по грубой глинобитной стене тюрьмы. Ни один человек в здравом уме и носа не высунул бы на улицу в такую ночь. Вслед за скребущим звуком раздался крик козодоя. Чтобы птица не устрашилась буйства стихии? Вряд ли.

— А ну тихо, — отрывисто бросил сержант. Солдаты недоуменно уставились на него.

Сержант, опершись на локоть, приподнялся и навострил уши, но странные звуки уже замерли. Один из апачей в камере за караульной завел монотонную песню: видимо, хотел сообщить находящимся снаружи соплеменникам, где сидят арестованные. Пение подхватил еще один индеец, потом к нему присоединились мальчишки. Женщины подняли сводящий с ума плач, напоминавший сержанту вой проклятых душ, яйца которых защемило петлями адских врат. Солдаты принялись заряжать древние фузеи, называвшиеся «Смуглянками Бесс»[28], но у них так тряслись пальцы, что большая часть пороха просыпалась на пол.

— Апачи, — коротко пояснил сержант.

— Но стена… — попытался возразить один из солдат.

Сержант с жалостью посмотрел на говорившего. Этого бойца недавно прислали из Мехико, и он не знал, что высокие укрепления вокруг Ариспе ничем не помогут. Он не знал, что апачи способны проходить сквозь стены подобно призракам. Проноситься над ними, словно ветер. Переползать их, как скорпионы, или змеями проскальзывать под ними.

Раздался грохот, похожий на эхо от раскатов грома. Кто-то настойчиво молотил в дверь твердым предметом, скорее всего камнем. Пленные апачи стали что-то кричать своим товарищам, находившимся снаружи. Сержант знал, что ни одна живая душа в городе не придет к нему на помощь, даже друзья по оружию, спящие сейчас в казарме.

Сержант прикусил губу. Удастся ли ему пережить эту ночь и вновь увидеть жену и пятерых детей? Солдаты уставились на командира, пока тот силился придумать план действий, стараясь не обращать внимания на бешеный стук в висках, мерзкий кошачий вой, доносящийся из камер, раскаты грома и беспрестанные удары в дверь.

— Отпустить заключенных, — наконец приказал он.

— Вы рехнулись? — не сдержавшись, выпалил солдат из Мехико.

Сержант снял с вбитого в стену крюка связку ключей и направился к камерам.

— По моей команде приоткроем дверь. Чуток. Самую малость. Только по моей команде. Иначе нам всем конец.

— Но нам приказано… — начал было солдат из Мехико.

— К черту приказы! — Сержант отпер две камеры. Оттуда вышли пленники — двое мужчин, шесть женщин и трое мальчиков.

Выстроившись друг за другом — сперва мужчины, за ними женщины, а дальше мальчишки, — пленные неторопливо подошли к входной двери. Казалось, их совершенно не волнует, что она заперта. Когда заключенные уже были совсем рядом, сержант отрывисто скомандовал:

— Открывай.

Солдат из Мехико исполнил приказ, и пленные, даже не оглянувшись, один за другим выскользнули во мрак ночи навстречу бушующей грозе. Как только скрылся последний заключенный, солдат из Мехико захлопнул дверь и задвинул засов.

Солдаты дождались, пока перестанут ходить ходуном руки, свернули самокрутки и отправились играть в карты. Раскаты грома сделались тише — гроза удалялась наводить страх на другое поселение. Ливень сменился обычным дождем, размеренно постукивающим по крыше.

Сержант растянулся на матрасе. Он все-таки еще увидит жену и детей. Мужчина неслышно прошептал молитву Всевышнему и Деве Марии. Не забыл он поблагодарить и Христа, и всех святых, которых только мог припомнить, и уж конечно — святого Иеронима Эмилиани[29], солдата, спасенного благодаря вмешательству Богородицы. Именно его солдаты считали своим покровителем, хотя был он куда менее известен, чем другой чудотворец, тоже носивший имя Иероним[30]. Через несколько дней как раз наступало двадцатое июля, день почитания Иеронима Эмилиани, и сержант собирался с размахом отметить его.

Ну а наутро, если на то будет воля Божья и если пожелает команданте, гарнизон поставят в ружье и солдаты отправятся в погоню за проклятыми апачами. Сержант еще не знал, что погоня не потребуется.

* * *

— Диос у Сан Херонимо ме дефъендан[31] — Перекрестившись, сержант со своими бойцами двинулся навстречу апачам. Такой орды он отродясь не видывал. По его прикидкам, в сейбовой роще возле реки находилось не меньше двух сотен индейцев — в два раза больше, чем солдат в Ариспе. Сержант оттянул в сторону негнущийся высокий воротничок. Грубая ткань чертовски натирала шею.

Он поднял белый флаг повыше. Команданте велел, чтобы отряд пошел на переговоры безоружным — в знак мирных намерений. По идее, на переговоры должен был отправиться сам команданте, но он заявил: раз сержант накануне отпустил индейцев, краснокожие будут более расположены разговаривать именно с ним. На самом деле команданте просто струсил, и все об этом прекрасно знали.

Утренняя Звезда, Колченогий, Зевающий и остальные апачи внимательно смотрели, как к ним приближаются восемь солдат. Зевающий повернулся к юноше, стоявшему рядом с ним. Василек за год в заключении вырос больше чем на ладонь. В плену мул лягнул мальчика копытом в лицо и сломал ему нос, поэтому мексиканцы прозвали юношу Чато — Плосконосый. Теперь и друзья паренька среди соплеменников именовали его Чато.

— Что ты о них знаешь? — спросил Зевающий.

— Они были среди солдат, которые напали на нас под Ханосом.

— Даже если бы их там не было, это ничего не меняет, — буркнул Зевающий.

— Они пришли держать совет, — возразил Утренняя Звезда.

— Мне известен смысл белой тряпки. — Зевающий небрежно махнул рукой, будто слепня отгонял, после чего вместе с семерыми воинами двинулся навстречу солдатам.

Как только мексиканцы оказались в зоне досягаемости, Зевающий крикнул: «Натсид!» — «Убивай!» Вместе с