Йога Таун - Даниэль Шпек

Страж невозмутимо открыл ворота, развел руки в знак приветствия и пригласил прибывших входить. Мэл Эванс[62], гигантского роста гастрольный менеджер, выгрузил чемоданы. Страж закрыл ворота, машины развернулись, и в лесу воцарилась прежняя тишина, словно Лоу все почудилось.

А вскоре разверзся ад – со стороны реки хлынули толпы журналистов с микрофонами, портативными магнитофонами и камерами. Перед воротами скопились автомобили. Все были взбудоражены. Трясли ворота, пытались перелезть через изгородь, стражи отгоняли их. Кто-то размахивал пачкой денег, кто-то расспрашивал Лоу, потому что больше некого было, о послании Махариши. Белобородый старик уковылял прочь, унося под мышкой швейную машинку.

* * *

Ашрам превратился в крепость. Ночью первобытный лес освещали лучи фар. Десятки журналистов осаждали ворота. Поклонники облепили ограду, махали журналами, на которых хотели получить автограф. Обезьяны сновали вокруг, охотясь за сэндвичами.

Ворота оставались закрытыми.

Когда Лоу направился было в палатку, он обнаружил, что та полностью заставлена камерами, кассетными магнитофонами и печатными машинками. Он завернулся в одеяло, которое принес Марк, и улегся с гитарой под высоким деревом.

На рассвете, когда все еще спали, он почувствовал, как кто-то трясет его за плечо.

– Просыпайся, – шепнул Марк. – Быстро.

Лоу схватил гитару, и они бросились бежать. Марк провел его через чащу до места, где приподнял часть изгороди.

* * *

Они проскользнули внутрь. В голубом утреннем свете огромный райский сад дремал в ожидании первых солнечных лучей. Волшебное королевство Махариши. Спортплощадка для «Битлз». Среди цветущих манговых деревьев стояли симпатичные бунгало с террасами на крыше. Белые камни окаймляли тропинки, клумбы и грядки. Щебетали птицы. Воздух пах утренней росой и свежеиспеченным хлебом.

– Где Мария? – спросил Лоу.

Глава 18

Для меня «Битлз» – это доказательство существования Бога.

Рик Рубин

– Где находился ашрам? – спросила я.

Лоу показал вниз по течению реки на другой берег:

– За тем поворотом, на обрыве. Отсюда не видно.

– Может, Коринна там?

– Нет.

– Почему нет?

– Потому что там ничего не осталось. Махариши нет. «Битлз» нет.

– Давай сходим туда.

– Ни за что.

Он сопротивлялся, как и в случае с немецкой пекарней. Он не говорил, в чем дело, но я догадывалась. Все эти его знаменитые истории о том, как он тусовался с «Битлз»… только вот не хотел возвращаться туда, где все происходило.

– Почему?

– Там теперь живут обезьяны. И змеи. И тигры.

– И зачем мы тогда примчались сюда через полмира?

– Люси, я даже не знаю, найду ли его…

– Спросим у Гугла.

Все оказалось просто. «Ашрам Битлз» – 1,1 миллиона ссылок за 0,47 секунды. 3,1 километра отсюда.

* * *

По пути Лоу прятал нежелание говорить за болтовней, рассказывая о вещах, о которых его никто не спрашивал. Моторикша громыхал сквозь джунгли, а Лоу болтал с водителем.

– Do you know Donovan?

– Yes, Sir[63].

Все вечно говорили только про «Битлз», бурчал Лоу под шум мотора, а как же Донован? Ведь это он научил Джона Леннона перебирать струны гитары, you know? И написал «Атлантис»![64] Do you know Atlantis?[65]

– Yes, Sir. Beatles Ashram, very famous, many tourist come to visit![66]

Обожаю, когда мужчины умничают, пребрасываясь снисходительными фразочками. В такие минуты можно спокойно любоваться пейзажем. И размышлять, что понадобилось самой успешной музыкальной группе всех времен в этом первобытном лесу. Ухабистую дорогу то и дело перебегали обезьяны, под деревом сидел бородатый садху со свалявшимися волосами, а шофер завел рассказ о слонах, которые порой выходят из зарослей.

– Elephant safari, Sir. Many tourist want elephant safari![67]

* * *

Когда мы выбрались из коляски моторикши, Лоу вдруг затих. Он рассматривал каждое дерево, каждый камень, будто сверялся с внутренней картой.

– Ворота были меньше, – пробормотал он.

Для меня примет прошедшего времени оказалось не так уж много. Каменные ворота, древние деревья, звериные голоса из-за кустов; я представила себе молодого Лоу, растерянно стоящего перед закрытыми воротами. Только туристки были из другого фильма – две японки, фотографировавшие друг друга, бэкпэкеры не старше тридцати, но с портретами битлов на футболках. Когда они родились, Джон Леннон уже умер. В кассе у ворот нужно было приобрести билет. Для индийцев 150 рупий, для иностранцев 600.

– Здесь им что, гребаный парк развлечений? – возмутился Лоу.

Я купила два билета. Он нехотя последовал за мной по мощеной дороге мимо круглых каменных домов с куполообразными крышами, поросших кустами и деревьями, но совершенно целых, словно в них совсем недавно жили.

– Люси, подожди. – Он вдруг остановился.

– Что случилось?

– Ничего. Голова закружилась немножко.

Он тяжело дышал, прикрыв глаза.

– Тебе плохо?

Я протянула ему бутылку воды. Лоу сделал глоток и ухватился за мое плечо. Я ощутила тяжесть его тела, и мне стало страшно от того, как стремительно и безо всякой видимой причины он впал в состояние, близкое к отчаянию.

– Я не пойду туда. Иди одна.

– С ума сошел?

– Я уже там был.

– Что за вздор? Пошли.

Он не сдвинулся с места, упрямый осел.

– Ты устал или провалился в прошлое?

– Ты не поймешь.

– Почему?

Он затравленно огляделся. Словно его кто-то преследовал.

– Это все нужно было снести. Сбросить в реку.

– Ты идешь или нет?

Вместо ответа он нетвердым шагом устремился прямо в заросли, к одному из круглых домов.

– Девятый, – глухо сказал он, оглянувшись. – Девятый.

– О чем ты?

Я поспешила за ним, заглянула в полутьму строения. Каракули на стенах – сердечки, пацифики, психоделические узоры. Затерянный мир, царство подростков.

– Ни о чем, – пробормотал он. – Пошли.

Он вышел из домика и сощурился от солнечного света – путник из прошлого, заблудившийся в настоящем.

В этой глуши началась моя жизнь, подумала я, здесь сошлись инь и янь, здесь разделилась первая из миллиардов клеток, из них потом получилось тело, о котором однажды сознание скажет «Я», – продолжение моей матери и моего отца, которым движет лишь стремление к жизни. Кто хотел, чтобы я появилась на свет? Лоу избегал встречаться со мной взглядом, словно мог прочитать мои мысли, он вышел обратно на мощеную дорогу и двинулся вверх по склону.

– Это был райский сад, – бормотал он. – Райский сад, чтоб ему провалиться.

Мы вышли на поляну, которую пересекали несколько тропинок. Под ногами потрескивали сухие ветки. В тени высоких старых деревьев, сквозь кроны которых проникал желтоватый сумеречный свет, стояли обветшалые сооружения. На первый взгляд забытые тысячи лет назад храмовые строения, поросшие плющом и кустарником,