Убей крестоносца - Александр Васильевич Чернобровкин

Устаз — это арабское обращение к благородному, уважаемому, образованному человеку, учителю, наставнику, очень хорошему специалисту. Чтобы заслужить такое лестное обращение, всего-то надо было овладеть разговорным арамейским и научиться разбираться в сушеных фруктах.

— Давно здесь живу, — ответил я.

— Я знаю много франков, которые прожили здесь десятки лет, но ни один из них не выучил и пары слов на нашем языке, не говоря уже про все остальное, — поделился продавец, сделал мне значительную скидку и предложил: — Мой сын отнесет твои покупки, куда скажешь.

Франками здесь называют всех европейцев. Это сохранится до двадцать первого века или более.

Я назвал свой постоялый двор и обратился с просьбой:

— Мне нужен слуга. Желательно не совсем тупой. Неплохо будет, если умеет читать и считать. Не спросишь у своих знакомых? Может, кому-то надо пристроить бедного паренька?

— Тебе нужен мальчик? — задал продавец уточняющий вопрос.

— Нет, предпочитаю девочек, — улыбнувшись, ответил я. — Мне нужен именно слуга. Собираюсь в поход. Там потребуется помощник.

Ассириец радостно улыбнулся в ответ и пообещал:

— Я поспрашиваю.

Юноша появился перед ужином. Звали его Чори (Житель пещеры, подземелья). Аборигены часто обитают в жилищах, вырубленных в склонах гор или провалах где не так жарко летом и холодно зимой. Пацану лет тринадцать. Черноволосый, худой, жилистый, смуглокожий. Лицо узкое с длинным носом, под которым черный пушок. Одет в холщовую небеленую тунику до колена и штаны, старенькие, но чистые. Босой. Назвав свое имя, сразу сообщил, что христианин, хотя мне это было без разницы.

— Родители не против? — первым делом поинтересовался я.

— Я сирота. У дяди живу, — ответил он.

Идеальный вариант.

— Помоги хозяйке с дровами, — дал я первое задание.

Анна Леоне готовила под моим руководством сладкий плов с изюмом, курагой и финиками. Пока что рис здесь не то, чтобы в диковинку, но стоит дорого, поэтому едят только обеспеченные люди по праздникам и обязательно делают с мясом. Узнав, что будет сладким, десертным блюдом, хозяйка постоялого двора сильно удивилась. Ей невдомек, что я соскучился по рису, который в Риме появлялся очень редко, и захотел сладкого, но без меда, который порядком приелся в предыдущую эпоху.

Приготовленным блюдом я поделился со своим новым слугой и детьми владельцев постоялого двора. Трескали за обе щеки, поэтому взрослым не хватило. Хозяйка попробовала, когда готовила, а хозяин перебьется. Судя по довольному лицу Чори, он рад, что нанялся ко мне. Там вкусно родичи вряд ли кормили его.

Понравилось блюдо и Биане, которая, облизывая сочные, поблескивающие губы, шепотом предупредила:

— Сегодня приду бесплатно.

В любом случае была бы в пролете, потому что днем я сказал, что сделаю перерыв на ночь, потому что надо растянуть имеющиеся денье до отъезда, который будет дня через два, или три, или позже. Никто толком не знает. Девочке понравилось кувыркаться со мной. По тому, кто больше получает удовольствия, она должна платить мне, а не наоборот. Вот Биана и придумала повод и цену не сбить, и удовольствие получить. Кстати, ее мамаша поглядывает на меня с сексуальным интересом. Видимо, дочка поделилась впечатлениями.

Глава 3

Орден братьев иерусалимского госпиталя святого Иоанна Крестителя или попросту Орден госпитальеров был основан в начале седьмого века, задолго до Крестовых походов. Вначале это был госпиталь для пилигримов, посещавших Святую землю, который обслуживали монахи, порой рискуя жизнью. После захвата Иерусалима крестоносцами превратился в военный, якобы охранявший паломников. Сейчас это довольно солидная организация, владеющая семью крепостями и полутора сотнями мелких населенных пунктов. Они не занимаются торговлей и ростовщичеством, тратят деньги на больницы, укрепления, помощь страждущим. Поэтому переживут своих заклятых друзей тамплиеров, дотянут до второй половины двадцать первого века, как минимум. Они носят черный плащ или сюрко с белым крестом с раздвоенными вверху перекладинами, который назовут в будущем мальтийским. Верховный магистр у них Жильбер Сирийский. Погоняло получил из-за того, что родился здесь. В комтурстве Акры рулит комтур Эрмангар д’Асп, выходец из Бискайи, возможно, далекий потомок кантаберов. Наверное, именно это и повлияло на мой выбор.

В одиночку в походы не отправляются. Надо было примкнуть к какому-нибудь отряду. Я точно знал, что пойдут тамплиеры и госпитальеры. Без них ни одна драка не обходится. Святые люди. Наверное, и город выставит какой-нибудь отряд, но никто не смог ответить мне, кто им будет командовать, если вообще будет. У тамплиеров карма плохая, а тут еще у госпитальеров командир, он же комтур, почти земляк. Вот я и наведался к нему в резиденцию, которая была при госпитале сразу за второй крепостной стеной напротив ворот Госпитальеров, от которых уходила дорога на Сор, он же Тир, тоже памятный город.

На входе во двор госпиталя тусовались восемь сержантов в стеганых гамбезонах без рукавов. Чем набиты, не знаю, прорех не заметил. Не самая удобная одежда в жару, но по-любому лучше кольчуги. Щиты и копья стояли прислоненными к затененной стене здания. Мечи висели на портупеях, пропущенных под поясной ремень, почти вертикально острием вниз и при ходьбе похлопывали по бедру. Впрочем, двинулись мне навстречу всего двое, а остальные, сидя на вкопанных в землю деревянных лавках за вкопанным в землю столом с овальной столешницей из ливанского кедра, рубились к кости под щелбаны. Когда я приблизился, как раз шла раздача проигрыша.

— Кто такой? Чего надо? — спросил меня на французском языке черноволосый смуглый кривоногий сержант, судя по акценту венгр.

Среди тамплиеров преобладают французы и англичане, а у госпитальеров крутой интернационал.

— Рыцарь Александр де Беркет, — представился я. — Хочу присоединиться к вам на время похода на неверных, если возьмете.

— Оружие, доспехи, конь есть? — задал вопрос второй из преградивших мне путь, длинный и белобрысый, явная немчура.

— Конечно, — ответил я на французском и добавил шутливо на немецком языке: — Я же знаю, что ты свои не одолжишь.

Сержант оскалил в улыбке удивительно крупные, белые, здоровые зубы. За столом сидел его соплеменник, который понял меня и заржал чисто по-лошадиному. Остальные не поняли, но заулыбались.

— Проводите его к комтуру, — послышался властный голос из сторожки без окон, которая располагалась справа от ворот.

Дверь в нее была нараспашку, но внутри полумрак, не разглядишь, кто там.

— Пойдем, — кивнул германец в сторону корпуса слева от ворот и двинул туда первым.

Венгр пристроился сзади,