Россия и становление сербской государственности (1812-1856) - Елена Кудрявцева

Несмотря на указанные противоречия, значительную разницу между жизнью городского и сельского населения, неповоротливость и косность государственного механизма управления, Сербия входила в эпоху буржуазных преобразований и капиталистического развития. «Что касается до внутреннего устройства моего Отечества, – отчитывался Милош перед Нессельроде в 1835 г., – я всячески стараюсь улучшить оное введением всякого рода торговли и ремесленной промышленности и улучшением училищ и укреплением храмов»^[326]. Росли города, открывались учебные заведения, наблюдался – хотя и медленный – рост товарного производства. В городах преобладала цеховая система. Отсутствие свободной рабочей силы не способствовало развитию фабричного дела – большинство попыток организовать фабрики потерпело неудачу. Сербское население занималось в основном сельским хозяйством, а все ремесленные производства выполнялись выходцами из Австрии. Ващенко писал из Белграда в 1842 г.: «В селах у них кузнецы – кочующие цыгане, по городам кузнецы, каретники, портные, сапожники, столяры, хлебники, плотники и каменщики – австрийско-подданные». Проявляя осведомленность в экономической жизни государства, Ващенко сетует на то, что «все сии мастеровые выносят из Сербии ежегодно миллионы», которые могли бы остаться в княжестве^[327]. «В числе источников народного богатства, – пишет он, – в Сербии можно бы полагать железные, медные, оловянные и серебряные руды, квасцы и каменный уголь, если б все сие было приведено в надлежащую разработку, но горное дело в Сербии известно ныне по одному названию и находится в совершенном небрежении»^[328].

Высшие государственные чиновники сосредоточили в своих руках крупные земельные владения, вели основную торговлю в княжестве. Часто это влекло за собой карательные меры, поскольку официально чиновничеству, получавшему жалованье, не разрешалось заниматься торговлей. Однако этот запрет постоянно нарушался, что позволяло государст венным служащим становиться крупнейшими капиталистами, каким был и сам князь Милош.

С начала 40-х гг. XIX в. в Сербии успешно развивалась система народного образования. Эта тенденция особенно отчетливо просматривается по сравнению с предыдущим десятилетием, когда Милош Обренович не оказывал должного внимания развитию школьного дела в княжестве. В 1846 г. российский консул Данилевский доносил из Белграда: «Внутреннее устройство учебных заведений в Сербии, конечно, находится еще в младенчестве и представляет много недостатков… но нельзя не заметить, что правительство ревностно заботится по мере своих способов… к увеличению учебных заведений, что подает повод надеяться на несомненные со временем успехи»^[329].

Еще в 1835 г. в Сербии был принят «Устав народных школ в княжестве Сербия», на основании которого шло строительство школьного дела. Все школы подразделялись на государственные и общественные. К государственным принадлежали гимназии, три полугимназии и основные школы в маленьких городках^[330]. К 1846 г. в Сербии уже функционировали Лицей, школа богословия, Гвардейская школа, военная академия, гимназия и коммерческое училище^[331]. В других городах действовали 17 окружных и 144 сельские школы. Всего к 1846 г. в Сербии насчитывалось 6238 учеников, которых обучали 215 учителей. В целом учился один из 129 человек, если согласиться с тем, что население Сербии в это время составляло 806 815 человек^[332]. При этом следует отметить, что две трети школьных учителей были выходцами из Австрии, то же можно сказать и о профессорском составе Лицея^[333]. В 30-х гг. были открыты первые библиотеки в Белграде и Крагуевце^[334].

В 1838 г. в Крагуевце открылся Лицей – первая высшая школа, которая имела первоначально два факультета – философский и юридический. В 1841 г. Лицей был переведен в Белград и на его базе учрежден Белградский университет^[335]. Коммерческое училище имело три отделения, в нем преподавались сербский, немецкий и новогреческий языки, история, география, арифметика, бухгалтерия, химия и физика^[336]. К 1850 г. в Белграде открылась артиллерийская школа, для которой российским консулом были закуплены и переданы в дар сербскому правительству «военно-учебные книги»^[337]. Обучение сербского юношества в России осталось достаточно распространенной формой традиционных русско-сербских связей. Российское правительство принимало молодых сербов в свои университеты, гимназии, на военную службу. Для этих целей император объявил свободный пропуск в пределы Российской империи направлявшихся на обучение сербов^[338]. Член сербского апелляционного суда Милутинович, находясь в Петербурге, подал специальную записку, где объяснял, что отправляющимся для продолжения образования в Россию необходимо приобрести навыки в русском языке. Он предлагал открыть при Лицее класс русского языка, пригласив для преподавания русских учителей^[339].

При князе Михаиле сербское правительство ежегодно посылало по 12 молодых людей в университеты Франции и Германии^[340]. Это вызвало резко негативную реакцию российских властей, опасавшихся, что вернувшиеся на родину сербы могут иметь «пагубное влияние на дух здешней молодежи»^[341]. Российский консул Левшин советовал сербскому правительству и самому князю Александру Карагеоргиевичу порвать связи с западными университетами, ориентируясь в области образования лишь на Россию. Этот совет возымел свое действие – Александр предписал попечителю просвещения «впредь не отправлять молодых сербов для университетского образования ни в какие другие государства, кроме России»^[342].