Молодость может многое - Александр Сергеевич Омельянюк

Игорем Заборских, Юрием Гуровым, Виктором Саторкиным, и, наконец, с уговорёнными Платоном другими партнёрами Геннадием Петровым, Юрием Максимовым и Владимиров Стольниковым, а в придачу к ним и Валерием Пановым у них теперь иной раз собиралась довольно внушительная компания футболистов. Во всяком случае, чаще всего они играли четыре на четыре, а то и пять на пять, и лишь изредка шесть на шесть. А когда иногда приходили все, то играли и шесть на семь.

Слава Солдатенков оказался самым последним студентом-вечерником МВТУ, присоединившимся к студентам-футболистам. Он был бывшим борцом классического стиля и весьма грузным, решившим видимо так согнать лишний вес, переваливший за центнер. Не раз в игре соперники упирались в массу его мышц, пытаясь обойти эту малоподвижную, но крепкую «стену». А после игры Платон возвращался домой с ним вместе, так как Слава жил в соседнем доме № 22 по улице Ленина. И за невольными разговорами весёлые балагуры Кочет и Солдатенков быстро сдружились, найдя взаимопонимание по многим вопросам.

На этот раз после игры шустрый и ревнивый Валерий Попов взял инициативу общения с Кочетом в свои руки, опередив не только флегматичного Славу, но и интеллигентного и заикающегося Юрия Сарычева, рассказывая, но для всех, интересные истории, произошедшие с ним в последнее время.

— «Платон, ты же знаешь Свету Монакову? Она в вашем цехе работает, и вышла замуж за моего однофамильца Сашу Попова из нашей пятнадцатой школы! Ты знаешь его?!».

— «Да, знаю! Это такой небольшой, рыжеватый, веснушчатый, большелобый и умный?!».

— «Да-да! Это он! Но по рыжине он стоит между мной и Игорем Заборских!» — взглянул рыжеватый блондин Валерий на густо рыжего Игоря.

— Так я на днях прихожу к своему цеховому врачу Черных Маргарите Михайловне, — это жена начальника третьего цеха, — а она посмотрела на меняй, смеясь, спрашивает, как проходит беременность?».

И тут по реакции товарищей Валерий понял, что заинтересовал всех.

— «Я сначала испугался, что кто-то от меня забеременел. Меня даже в пот бросило, и я стал лихорадочно вспоминать, кто это мог быть?! Да вроде некому?! Это, наверно ошибка?! А она своё!» — продолжил Попов.

Он с удовольствием оглядел лица заинтересовавшихся интригой товарищей и загадочно сообщил:

— «Я конечно от удивления чуть ли не открыл рот, ну, почти как вы сейчас, и спрашиваю её: какая беременность? Кого? А она тычет пальцем в мою карту и ещё громче смеётся: Вот! Тут же чёрным по белому написано: находится на двенадцатой неделе беременности!».

Тут-то все слушавшие заржали, как жеребцы, видимо представив себе эту картину. А Валерий снова продолжил.

— «А оказалось, что это торопливые девушки из регистратуры, видимо заболтавшись, перепутали наши карточки, вклеив в мою данные о приёме у врача Светы Поповой?!».

— «Ха-ха-ха!» — вновь донеслось от входа на стадион «Старт».

— «Платон! А пойдём, зайдём ко мне — дело есть! Нужна твоя консультация!» — предложил Кочету, вдруг встрепенувшийся от каких-то воспоминаний, Геннадий Петров, живший в доме, стоящем рядом с входом на стадион, тем перехватывая у Попова инициативу.

— «Ген, а можно и я пойду?!» — попытался, было, Валерий «пролезть в щель» между своими друзьями.

— «Так это по моему личному вопросу! А вы, батенька, лучше в другой яаз!» — пошутил Петров в адрес Попова, копируя жест Ленина, державшегося большими пальцами за карманы воображаемой жилетки.

А через неделю, когда все уже собрались снова играть, Платон специально при всех спросил Попова:

— «Валер! Ну, а ты-то как?! От бремени разрешился?».

— «Ха-ха-ха!» — начали, было, некоторые смеяться, но неожиданно были перебиты Поповым.

— «Да, разрешился! Прям, тогда же! Эти листы из моей карты выдрали и переклеили в Светину!» — беря пример с тактики Платона, не дал Валерий всем посмеяться над собой, вызвав у того даже неожиданное разочарование.

Но самой большой неожиданностью, вызвавшей разочарование Кочетов, был уход 28 апреля с поста президента Франции генерала Шарля де Голля, до проведения новых президентских выборов передавшего пост председателю Сената Франции Алену Поэру.

В этот же день Александр Дубчек был избран председателем Национального собрания Чехословакии.

Но на следующий день Платона вновь разочаровало его футбольное «Динамо», после ничьей с лидирующими киевлянами проигравшее ещё две игры, сначала в Одессе, а потом и в Ростове-на-Дону, и теперь с одним очком занимавшее последнее десятое место в подгруппе.

Во второй же группе с интервалами в одно очко за динамовцами Тбилиси шли «Спартак» и за ним «Шахтёр». Но обсуждать шансы команд после всего пяти отборочных туров чемпионата было преждевременно.

Поэтому в обед на работе Платон, обычно спускавшийся в цех обсудить последние футбольные новости, пока заходил на прецизионный участок посмотреть игру в шахматы чемпиона цеха Димы Василенко и обменяться студенческой информацией с Игорем Заборских.

Но различную информацию Кочет получал не только из газет, радио, телевидения и разговоров, но и из писем и открыток от родственников.

В конце апреля почтовый ящик квартиры № 41 дома № 18 по улице Ленина в Реутове стали заваливать первомайские поздравительные открытки. Одна из них была от младшего из братьев Комаровых Евгения Сергеевича, сообщившего сестре, что он уже принят в члены КПСС.

В этот день Дмитрий Иванович Макарычев для точной наладки станка поле очередной модернизации пригласил опытного слесаря с ремонтного участка их цеха пожилого Владимира Ивановича Языкова, которого очень хорошо знал и руководителем которого был долгое время.

Быстро разобравшись в сути модернизации, Языков высоко оценил её:

— «Иваныч! Ну, ты и голова — такое придумать!?».

— «Так это не только я! Вон и Платон руку, вернее голову, приложил! Хоть и ещё учится на инженера, а уже так соображает и такое придумывает!?».

— «Да, Платон молодец! У нас до стих пор его внизу многие вспоминают по разным поводам — видать скучают!? Пусть хоть иногда захаживает к нам и что-нибудь интересное рассказывает!» — согласился Иваныч Владимир с Иванычем Дмитрием, понимая друг друга с полу слова.

— «Ну, а как ваш новый, Сергей Александрович, справляется?» — немного смущённо и ревниво спросил Макарычев Языкова.

— «Да! Справляется! Как говорится, старый конь …» — начал, было, Владимир Иванович, но на полу слове осекся.

«Да, да! Ветераны приходят и уходят, а их дело идёт вперёд!» — немного завистливо заключил Дмитрий Иванович.

А вскоре Платон увидел подтверждение этому совершенно в другом месте. Одного ветерана отставника на посту директора стадиона «Старт» Петра Матвеевича Панова сменил другой — отставной ещё с 21 декабря 1965 года майор Михаил Наумович Сарычев.

А познакомился с ним Платон совершенно неожиданно, когда в четверг вечером вышел с друзьями попинать мяч на уже, по