От Хивы до Памира. Последние герои Большой Игры - Владимир Виленович Шигин

попытался «половить рыбку в мутной воде» и Бисмарк. Он неоднократно говорил с английским послом лордом Росселем о выгоде, которую представляет для Англии овладение Египтом. Бисмарк надеялся, что эта акция Англии надолго поссорит ее с Францией.

В конце января 1877 года Бисмарк обратился к Росселю с еще более рискованным предложением. Канцлер уверял, что Франция готовится к вторжению в Германию. Для предотвращения этого Германии необходимо принять меры предосторожности. Возможно, последует война. Поэтому канцлер просил у Англии дать обязательство соблюдать «благожелательный нейтралитет», предлагая в обмен сотрудничество в турецких делах.

В феврале Бисмарк предложил Англии заключить оборонительный и наступательный союз. Цель этого союза была понятна – втянуть Россию в войну с Турцией, чтобы тем временем окончательно сокрушить Францию.

В английском кабинете возникла паника. Министры советовали Дизраэли заключить компромиссное соглашение с Россией. Ведь в случае нового разгрома Франции германские войска выйдут на побережье Ла-Манша и Англии будет уже не до Константинополя. Однако Дизраэли продолжал хладнокровно блефовать в отношениях с Россией.

24 апреля 1877 года император Александр II в Кишиневе подписал манифест об объявлении войны Турции.

* * *

Начавшаяся в апреле 1877 года русско-турецкая война усилила раскол общественного мнения в Англии. Премьер-министр Англии Дизраэли оказался в щекотливом положении. Несмотря на все зверства турок, Дизраэли понимал, что ослабление Турции на руку России и, следовательно, невыгодно Англии. Турция, цепляясь из последних сил за свои владения, являлась традиционной преградой российскому влиянию в Индии. Поэтому победы русских на Балканах премьера не радовали. Но и ввязываться из-за турок в новую войну с Россией он не хотел.

Что касается королевы Виктории, то она была готова воевать с русскими хоть сегодня! На обеде у Дизраэли в его поместье в Букингемшире, перебрав с вином, королева вообще рассвирепела:

– О, будь я мужчиной, я задала бы такую трепку этим лживым русским, как и в дни Крымской войны! Я завидую своему свату царю Александру, который никак не ущемлён в полномочиях и волен делать все, что захочет.

Слушая крики королевы, министр иностранных дел лорд Дерби нервно кромсал ножом свой кровавый ростбиф.

Русская армия еще только форсировала Дунай, когда министр иностранных дел Англии лорд Дерби отправил ноту канцлеру Горчакову: «Начав действовать против Турции за свой собственный счет и прибегнув к оружию без предварительного совета со своими союзниками, русский император отделился от европейского соглашения, которое поддерживалось доселе, и в то же время отступил от правила, на которое сам торжественно изъявил согласие. Невозможно предвидеть все последствия такого поступка».

Выслушав английского посла, канцлер пожал плечами:

– В данном случае, желая избежать раздражающей полемики, которая не может привести к добру, я оставляю вашу ноту без ответа!

Еще одна нота была вручена нашему послу в Лондоне графу Шувалову. Одновременно графу дали понять, что нота необходима. Чтобы успокоить общественное мнение.

– Тогда передайте общественности, что, получив сию грозную ноту, русский посол схватился за голову! – с юмором ответил Шувалов.

Но Горчакову было не до шуток. В английской ноте англичане грозились вступить в войну с Россией. Если будут затронуты их национальные интересы. Далее шел перечень этих «интересов»: Суэцкий канал и Египет, Константинополь и Босфор, Дарданеллы и Персидский залив.

– Удивляюсь, почему еще Оренбург с Астраханью не приписали! – раздраженно буркнул Александр II, прочитав английскую бумагу.

Сегодня понятно, что тогда англичане отчаянно блефовали. Дело в том, что в Берлине только и ждали, когда Россия схлестнется с Англией, чтобы обрушить мощь германских полков на Францию. В том, что немцы разнесут французов в клочья, ни у кого сомнений не было. А Бисмарк во главе покоренной Европы был бы кошмаром для Лондона. Поэтому нападать на Россию для англичан было чистым безумием.

Однако Горчаков воспринял все серьезно.

На всякий случай он передал через Шувалову лорду Дерби, что Россия не намерена ни блокировать, ни заграждать Суэцкий канал, ни угрожать Египту, напомнил, что по Константинополю и проливам все заверения уже были даны ранее, а Персидский залив просто не представляет для России никакого интереса. После этого англичане немного успокоились.

Что касается генерал-майора Столетова, он был откомандирован в распоряжение главнокомандующего армией на Дунай и назначен начальником Болгарского ополчения. Собственно, никакого ополчения еще не было, Николаю Григорьевичу предстояло создать его практически с нуля. В ходе Русско-турецкой войны 1877–1878 годов Столетов в очередной раз доказал свой профессионализм. Болгарская дружина Столетова вошла в состав передового отряда генерала Гурко, отличилась в сражении при Эски-Загре и при обороне Шипки. Держа оборону на Шипкинском перевале, Столетов не раз признавался своему начальнику штаба подполковнику Рынкевичу:

– Порой представляю себя сражающимся ни с турками на Шипке, а где-нибудь на Гиндукушском перевале с англичанами!

– Ваши слова, Николай Григорьевич, да Богу в уши! – смеялся в ответ начальник штаба, осведомленный о мечтах своего командира.

Затем Столетов командовал авангардом колонны генерала Скобелева при переходе через Балканы и в бою за Шейново. За отличие в сражениях при освобождении Болгарии Столетов был награжден орденами Георгия 4-й степени, Владимира 2-й степени и Святой Анны 1-й степени с мечами.

* * *

Переход русскими Балканских гор зимой 1878 года произвел ошеломляющее впечатление не только на турок, но и на англичан. Турки не успели собрать серьезную армию у Адрианополя. Поэтому теперь надеялись только на помощь англичан.

Тем временем авангард генерала Гурко разгромил турок у Филиппополя (ныне Пловдив), а главные силы нашей армии пожинали плоды победы при Шейнове. Одновременно отряд генерала Скобелева двинулся в глубокий конный рейд на Адрианополь. Этот блистательный рейд и решил кампанию. 2 января наши драгуны захватили важнейший железнодорожный узел Семенли, отрезав остатки последней армии Сулейман-паши от Адрианополя и предрешив тем самым ее разгром. Конница Скобелева громила тылы противника, захватывал обозы и склады. 8 января пал без боя Адрианополь. Теперь самым насущным был вопрос: захватывать или нет Константинополь, а следовательно, и Черноморские проливы?

27 декабря 1877 года турки запросили перемирия для переговоров о мире. Александр II ответил, что не менее султана желает мира, но он не может остановить военных действий до тех пор, пока Турция не примет предварительных условий, которые будут сообщены ей главнокомандующим русской армией.

А английский посол Уильям Спенсер в Петербурге уже потребовал от Горчакова очередного обещания не занимать Галлипольский полуостров, то есть Дарданелл, как ранее обещал российский император.

– Успокойтесь, сэр Уильям, военные операции нашей армии не будут распространяться на Галлиполи, если Англия не высадит там свои войска.

– Что вы, что вы! – замахал руками багроволицый Спенсер. – В нынешних обстоятельствах мы не думаем о занятии Галлиполи!

Вскоре