От Хивы до Памира. Последние герои Большой Игры - Владимир Виленович Шигин

расположенной к югу от Балканских гор. Здесь было решено создать автономную провинцию Османской империи – Восточная Румелия. Выход к Эгейскому морю она не получила. Вскоре после открытия конгресса сведения об англо-русском соглашении попали в печать. Это вызвало скандал. Английское общество упрекало правительство в излишней «уступчивости». В результате Англия заняла еще более непримиримую позицию. Из-за разногласий по поводу судьбы Восточной Румелии, Варны и Софийского санджака Дизраэли даже угрожал покинуть конгресс.

В конце концов при посредничестве Бисмарка спорные вопросы были решены: британцы дали согласие на передачу Варны и Софийского санджака Болгарии; русские уступили, дав право султану держать войска в Восточной Румелии. Срок пребывания русских войск в Болгарии был установлен в девять месяцев. Россия получила право организовать государственную власть в Болгарском княжестве, но при участии консулов других держав.

Вопрос об оккупации Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины прошел сравнительно гладко.

Новый кризис едва не вызвал вопрос о русских приобретениях на Кавказе. Дизраэли заявил, что Англия не давала России санкции на присоединение Батума, а согласна лишь на его оккупацию. В обмен на уступку в этом вопросе англичане требовали права прохода через Проливы в Черное море для своего флота. Мы, разумеется, были категорически против. В итоге Батум отдали России, объявив его свободным портом, а англичан в Черное море не пустили. Россия также получила Карс и Ардаган. Но Баязет оставили за турками. Также конгресс оставил без изменений пункты Сан-Стефанского договора о Бессарабии, Добрудже, о независимости Сербии, Черногории и Румынии. Попытка Турции сохранить в какой-то форме зависимость Сербии и Румынии (право взимать дань) была поддержана Англией, но без успеха. Режим Проливов остался без изменений. Кроме того, мы добились разрешение на возрождение Черноморского флота. 13 июля 1878 года конгресс завершил работу подписанием Берлинского трактата, отменившего Сан-Стефанский договор.

Надо признать, что Англии все же удалось лишил Россию значительной части плодов победы. В самой России это хорошо понимали. Канцлер Горчаков писал императору Александру II: «Берлинский трактат – самая черная страница в моей служебной карьере». Александр II приписал на этом письме: «И в моей тоже…»

Увы, Петербург поддался на давление Лондона и Вены и не смог защитить свои национальные интересы, решить стратегическую задачу по захвату Константинополя и проливной зоны, что полностью переломило бы характер всей Большой Игры, так как захват Константинополя, Босфора и Дарданелл обеспечил бы устойчивость нашего южного направления и создал нам мощный стратегический плацдарм на Средиземном море и Ближнем Востоке. В Лондоне это также отлично понимали, поэтому приложили все усилия, чтобы, испугав Петербург новой войной, заставить Александра II пойти на берлинские договоренности.

Берлинский конгресс принес Англии серьезный политический успех. Осенью 1878 года в английском парламенте прошли слушания, посвященные Берлинскому конгрессу. Выступая, лидер либералов лорд Хартингтон неожиданно потряс кулаками:

– Я осуждаю правительства за принятие на себя чрезмерных обязательств по безопасности Турции от нападения России. Вы хотите второго Севастополя? Поверьте, на этот раз придется умыться кровью куда больше!

Впрочем, на волне несомненного политического успеха либералы были посрамлены.

Успех Берлинского конгресса окончательно убедил королеву и Дизраэли в несокрушимой мощи Англии, которая была вправе диктовать условия всей Европе.

– Рев британского льва должен быть слышен не только в Европе, но и на всех континентах! – повторяли тогда в столичных пабах ее слова.

Глава пятая

Разумеется, Англия не была бы Англией, если бы на фоне Русско-турецкой войны 1877–1878 годов не воспользовалась трудностями России. Несмотря на официальный нейтралитет, Лондон предпринял ряд демонстративных шагов в Азии, переместив целый армейский корпус в северные провинции Индии, открыто демонстрируя, против кого произведена эта передислокация. В ответ Россия в силу тяжелого финансового состояния страны была вынуждена признать невозможность «большого военного движения к Индии». Однако как средство давления «для предупреждения возможных замыслов английского правительства относительно нас в Средней Азии и для угрозы собственным его интересам в Ост-Индии» было решено начать продвижение войск Туркестанского военного округа в сторону вероятного противника.

В начале 1878 года Кауфман выдвинул часть войска на южные границы. Главные силы были сосредоточены у Джама – 48 пехотных рот, более двадцати казачьих сотен, 40 орудий и 8 ракетных станков. В Маргелане расположились шесть рот, три казачьи сотни и 6 орудий и в Петро-Александровске еще шесть рот и две казачьи сотни. В результате в районе Самарканда и Петро-Александровска были сосредоточены три колонны общей численностью двадцать тысяч человек. Цель действий выдвинутого корпуса была определена военным министром Милютиным как «прикрытие наших пределов и демонстрации», при этом было рекомендовано «не предпринимать дальних рискованных движений». После этого войска остановились в назначенных районах, за исключением отряда генерал-майора Абрамова, который двинулся в поход к таинственному Памиру, дабы обозначить наши дальнейшие интересы в Центральной Азии, а заодно лишний раз пощекотать нервы англичанам.

За полтора месяца до заключения Сан-Стефанского мира Скобелев вновь предложил осуществить военный поход на Индию, детализировав свой старый сценарий.

…Броненосцы Горнби еще дымили у Дарданелл, а в Петербурге собралось особое совещание, где был рассмотрен вопрос нанесения Англии ответного стратегического удара в Средней Азии.

Генералы высказывались за решительное движение в сторону Индии.

– Когда займете гиндукушские перевалы, тогда и начнем разговаривать с англичанами, а они понимают единственный язык – язык пушек!

Измученные сан-стефанскими и берлинскими переговорами дипломаты были против:

– Наше военное движение к Индии с целью поколебать там английское владычество в настоящее время неудобно и нежелательно, потому что большинство военных сил империи необходимо иметь в готовности для европейских потребностей. С другой стороны, это ведет к перенапряжению военных и финансовых средств государства, которых после только что оконченной войны и так не хватает!

Правда, полностью от плана вторжения не отказались. Было решено предпринять «некоторые военные меры, служащие как для военного обеспечения спокойствия в наших среднеазиатских областях и предохранения их от внешнего покушения, так и для того, чтобы военными приготовлениями нашими и высылкой отрядов к известным пунктам сделать такое впечатление на Англию, чтобы она могла опасаться за спокойствие своих владений в Индии и тем парализовать военные силы ее в этой стране». Иными словами, предполагалось не воевать, а создать видимость угрозы нападения. Своего рода средство давления для предупреждения возможных замыслов английского правительства в Средней Азии и для «угрозы собственным его интересам в Ост-Индии».

8 апреля 1878 года военный министр представил Александру II «Доклад по Главному штабу о мерах, принимаемых на среднеазиатских границах на случай разрыва с Англией». Через два дня решение было принято, и подготовка к операции началась.

За основу