От Хивы до Памира. Последние герои Большой Игры - Владимир Виленович Шигин

Из Ташкента Столетов поспешил в Ливадию для личного доклада Александру II.

И снова дневник военного министра Милютина: «Столетов привез весьма интересные сведения о существующем в том крае враждебном настроении против Англии и чрезвычайно дружественном приеме в Кабуле русского посольства. По этому предмету происходили у государя два раза совещания, результатом которых было решение вызвать сюда графа Шувалова (посол в Лондоне. – В.Ш.) и познакомить с вопросом афганским при содействии Столетова».

* * *

22 сентября 1878 года Милютин записал в своем дневнике: «В Лондоне не могут переварить то, что Шир Али очень сердечно принял российское посольство Столетова, но отказался принять британское посольство. Какой шумный протест будет поднят, когда станет известно, что правитель Афганистана отправил свое посольство в Ташкент с просьбой взять Афганистан под протекторат России и заявлением, что он не примет англичан в Кабуле без разрешения генерала Кауфмана».

Тем летом в результате деятельности Берлинского конгресса (июнь – июль 1878 года) европейская ситуация сильно изменилась. Напряженность в отношении с Англией спала и вместе с этим отпала необходимость в демонстрационных действиях против Британской Индии. Наряду с этим незавершенная задача завоевания Центральной Азии по-прежнему осложнялась опасностью столкновения с Англией за Афганистан. Для нас было очевидно, что независимый Афганистан предпочтительнее Афганистана под управлением Англии. Милютин решил не давать англичанам предлог для вторжения в Афганистан. 4 октября из Ливадии была отправлена телеграмма Кауфману: «Сообщить Эмиру, что он не может рассчитывать на нашу материальную помощь».

Кауфман был слишком долго поглощен неотложными делами Туркестана, чтобы понять верность решения Милютина. «Этот протекторат, – умолял он своего руководителя, – является очень заманчивым. С его помощью мы могли бы получить влияние на Англию и подчинить ее воле нашего императора». Более того, Кауфман предупреждал, что отказ от Шир Али может привести к потере влияния, приобретенного Россией в Азии.

Однако Милютин сдерживал Кауфмана инструкцией, которую получил из Санкт-Петербурга, объясняя, что особое совещание решило не начинать войну с Англией из-за ее столкновения с Афганистаном. Не было разрешено оказывать Шир Али даже тайную помощь; Кауфмана поставили в известность, что единственный возможный образ действий должен состоять в том, чтобы приложить все усилия для мирного решения англо-афганского конфликта, «а затем оставить англичан в их прежнем изолированном положении».

Было слишком трудно сохранить мир в Афганистане. Побуждаемый Разгоновым, преемником Столетова на посту главы российской миссии, Шир Али был также решительно настроен сопротивляться, как Литтон – сломить его сопротивление. 2 ноября правительство Индии опубликовало ультиматум, требуя извинения за оскорбления, а также признания постоянной британской миссии в Кабуле. Русские в Кабуле знали, что Шир Али не получит от них помощи, но Разгонов настаивал на продолжении сопротивления.

Из Ташкента Кауфман упрашивал Милютина поддержать Афганистан перед британской угрозой. Он признавал за собой ограниченное знание европейских дел, но полагал, что все существующие и возможные новые проблемы для нас в Европе исходят от Англии, а их решение находится в Средней Азии. Если Россия будет сильна здесь, она сможет достичь всего, что пожелает, на Балканах и в Малой Азии. Но если англичане устроят свои дела в Индии и обезопасят себя от внешних воздействий, то они России никогда ни в чем не уступят.

Шир Али ответил отказом на английский ультиматум, и англичане вторглись в Афганистан. Россия не предприняла никаких шагов. В доброжелательном, но жестком письме Милютин объяснял Кауфману причины бездействия. Он прочитал донесение Кауфмана царю. Ни его величество, ни канцлер, престарелый Горчаков, не отрицали правомочности взглядов Кауфмана, касающихся взаимосвязи между общим направлением британской политики и центральноазиатскими делами. Несомненно, успехи Англии в Азии сделают ее более несговорчивой в Европе. Но царь не изменил своего решения сохранить мир. Милютин подчеркивал в своем письме: «Наше столкновение с Англией привело бы к большой, упорной войне при обстоятельствах крайне неблагоприятных для нас. Поддержка Афганского Эмира была бы возможна при неизбежном разрыве с Англией. Именно так мы полагали в начале этого года, когда готовились к войне. Сейчас не может быть и речи о любых активных действиях с нашей стороны».

* * *

Тем временем, переведя дух от интриг Столетова, англичане начали действовать сами. При этом они понимали, что русская миссия в любой момент может вернуться в Кабул и завершить начатое Столетовым дело. Допустить этого было никак нельзя.

Так как Шир Али-хан ранее неоднократно отказывался принимать английские миссии, вице-король Индии решает в августе 1878 года направить в Кабул свое чрезвычайное посольство. Его возглавил главнокомандующий Мадрасской армией генерал Чемберлен, опытный вояка, участвовавший еще в Первой Афганской войне и лично знакомый с Шир Али-ханом. Посол должен был произвести показательную порку главы Афганистана за попытку политического своеволия, заставить эмира отказаться от всяких сношений с Россией, а также официально допустить английских агентов во все крупные города Афганистана с правом их свободного перемещения, что фактически ставило Афганистан под полный контроль англичан.

Вскоре встревоженный полковник Разгонов уже доносил из Кабула: «Шир Али получил письмо: английское посольство едет в Кабул, если ему откажут в приеме, то угрожают дружеские отношения изменить на враждебные. Эмир строго предписал пограничному начальству не пропускать посольство; если же двинется силою, то остановить оружием».

В результате английская миссия была остановлена у входа в Хайберское ущелье афганской стражей. Эмир Шир Али заявил старому знакомцу, что в Афганистане траур по случаю смерти наследного принца, во время которого принять английское посольство невозможно. А затем эмир демонстративно продолжил переговоры с полковником Разгоновым… Миссия Чемберлена с позором провалилась.

В ответ на это Лондон отправил Шир Али-хану протест, но ответа не получил. Шир Али вел себя весьма дерзко. Почему? Возможно, потому, что уверовал в силу русской армии, которая стояла совсем недалеко – за Амударьей. А может быть, не верил, что англичане после устроенной им четверть века назад резни попытаются все повторить. Однозначного ответа на этот вопрос не существует. А ситуация становилась критической. В Лондоне считали, что Шир Али уронил авторитет Англии на всю Азию и теперь его можно восстановить, лишь уничтожив самого эмира.

31 октября 1878 года Литтон предъявил Шир Али ультиматум: он требовал незамедлительно принять британскую миссию и отправить в Индию эмиссара с извинениями по поводу задержки миссии Чемберлена. Если 20 ноября эмир не ответит согласием, то с этого дня он будет считаться врагом.

По воспоминаниям участников событий, 20 ноября Литтон и его сподвижники сидели вокруг обеденного стола,