После Куликовской битвы. Очерки истории Окско-Донского региона в последней четверти XIV - первой четверти XVI вв. - Александр Лаврентьев

Так или иначе, но самое раннее свидетельство того, кому принадлежало Куликово поле, относится к третьей четверти XV в. Его содержит один из разделов докончания великих князей-тезок, московского Ивана III Васильевича и его рязанского племянника «сестрича», Ивана Васильевича, заключенного в Москве 9 июля 1483 г.

Договор, четвертый в истории московско-рязанских отношений, подтверждает старые границы между княжествами, установленные еще докончанием 1381 г., а также фиксирует новую, которую подробно описывает: «А что купля отца нашего, великого князя Василья Васильевича за рекою Окою, Тешилов, и Венев, и Растовец, и иная места, и тем нашим землям със твоею землею рубеж от Оки к усть Смедвы, въверхъ по Смедве до усть Песоченки, а Песоченкою до верховья Песоченского, а от верховья Песоченки через лес прямо к Осетру к усть Кудесне, а Кудесною вверхъ до верховьа, а от верховиа Кудесны прямо к верхъ Табалом, а по Табалом на на низ на Дон.

И что перешло за тот рубеж тое купли отца нашего, великого князя Васильевы, на твою сторону, и нам, великим князем, в тое не въступатися, ни подъискивать ни нашим детем под твоими детми никоторою хитростию.

А что перешло твоеи земли, великого князя, Рязанские за тот рубеж на нашу сторону, и в то ся тебе у нас не вступиати, ни подъискивати под ними, под великими князми, ни под нашими детми ни твоим детем никоторою хитростью».

Далее в докончании оговаривается статус земель по Верхнему Дону, примыкающих к московской «купле»: «А что за Доном твое, великого князя Иваново (Ивана Васильевича Рязанского. – А. Л.) Романцево с уездом и что к тому потягло, и нам, великим князем, в то не въступатися.

А тебе не въступатися в нашу отчину, в Елеч и во вся Елецкая места.

А Меча нам ведати вопче»^[541].

Образовавшийся в результате «купли» новый московско-рязанский рубеж начинался от впадения в Оку правого притока, р. Смедвы и шел вверх по ее течению до впадения в Смедву правого притока, р. Песочны («Песоченки» докончания), от верховьев которой далее шел к левому берегу среднего течения другого правого притока Оки, р. Осетр и о туда следовал далее на юг, к верховьям правого притока Осетра, р. Кудосны («Кудесны» докончания); от верховьев Кудосны рубеж поворачивал на юго – восток и шел вдоль pp. Сухой и Мокрой Табол («Табал» докончания), верхних левых притоков Дона до их устья («на низ»)^[542].

У московской «купли», само собой, был не только описанный в документе восточный рубеж, но и западный, надо думать, совпадавший с западной границей Рязанского княжества по ситуации до заключения договора 1483 г. В московско-рязанском докончании он не указан по понятным причинам: теперь это – западная граница Великого княжества Московского на юг от Оки. Таким образом, новое приобретение Москвы вытянулось почти строго с севера на юг, широкой полосой спускаясь от Оки к верховьям Дона. И находившееся в северной части «купли» «место Тула», и располагавшееся на юге «Дон усть Непрядвы», историческое место сражения 8 сентября 1380 г. на правобережье реки несколькими километрами выше впадения в Дон Сухой и Мокрой Табол, в 1483 г. перешли от праправнука Олега Ивановича Рязанского правнуку Дмитрия Ивановича Московского.

Кроме «купли» документ, как помним, утверждает за московским князем права на «Елеч» и «вся Елецкая места», бывшие земли Елецкого княжества, отошедшие Рязани еще во втором десятилетии XV в., в обмен на расположенное севернее на том же правом берегу Дона «Романцево с уездом»^[543]. Оба ойконима в предыдущих московско-рязанских договорах не встречаются, равно как и р. Меча, несомненно современная Красивая Меча, которую московский и рязанский князья договариваются «ведати вопче». Под этим совместным ведением как правило понимают совместное владение Мечей^[544], однако совершенно неясно, как это реально могло выглядеть.

Реки как таковые в юридических и хозяйственных документах русского средневековья, похоже, никогда не являлись предметом собственно владения. Им могли быть, и были рыбные ловли, бобровые гоны, переправы, во́локи, участки берегов с мельничными плотинами, и пр.^[545], т. е. такие природные объекты, связанные с реками, которые способны были приносить материальную пользу их владельцам.

Документальная фиксация прав собственности в канцелярской практике XIV–XV вв. производилась в терминах «владение» и «держание»^[546] с соответствующими производными глагольными формами «владеть» и «держать», «ведать» же означало «управлять», «заведовать», «отвечать за что-либо»^[547]. В близком к последнему значении «ведать», начиная со второй половины XV в., употреблялось в княжеских договорных грамотах наряду с более древним «знать» как положение, утверждавшее исключительное право «старейшей» из договаривающихся сторон на сношения с Ордой^[548]. Очевидно, обязательство сторон «ведати вопче» Мечу московско-рязанского договора 1483 г. надо понимать не как совместное владение, а как общую ответственность, слежение договаривающимися сторонами за ситуацией на водном рубеже.

Меча, как известно, служила границей Рязанского и Елецкого княжеств в пору существования последнего^[549]. Московский «Елеч и вся Елецкая места», таким образом, оказывались южнее Мечи, подлежавшей совместному «ведению». Судя по всему, новое приобретение великого князя московского Ивана III служило своего рода буферной зоной перед охраняемым рубежом и, к моменту заключения договора, вряд ли было населено.