После Куликовской битвы. Очерки истории Окско-Донского региона в последней четверти XIV - первой четверти XVI вв. - Александр Лаврентьев

На 1381 г. указывает и некая явно не хозяйственная, а политическая миссия, которую через своего духовника великий князь Дмитрий Иванович просил выполнить в Рязани преп. Сергия Радонежского, возможно, никак не связанная с «вестью» о «Летве» и «агарянах».

В связи с последним особого внимания заслуживает сообщение Никоновской летописи, помещенное под 1381 г., «тоя же осени, месяца ноября в 1 день вси князи рускии, сославшеся, велию любовь учиниша между собою»^[958]. В историографии это событие считается княжеским съездом^[959], которому предшествовали, как видим, «ссылкии» между его будущими участниками, в связи с чем и стоит рассматривать рязанскую поездку келаря. Вообще некий антиордынский союз русских князей существовал как до Куликовской битвы 8 сентября 1380 г., так и после нее^[960], но Олег Иванович определенно до победного сражения на Дону не был его участником. Тем не менее, к исходу сентября 1381 г. уже не менее двух месяцев действовал московско-рязанский договор, сделавший рязанского князя вассалом Москвы, и отношения двух великих князей выглядели иначе, чем до Куликовской битвы (подробнее см. гл. 1 настоящего издания). Так что поездка троицкого келаря «на Рязань», явно инспирированная из Москвы, могла иметь какое-то отношение к этим «ссылкам» осени 1381 г.

Сам съезд русских князей 1381 г. А. Е. Пресняков соотносил с общей для Руси угрозой со стороны Орды, заставлявшей Дмитрия Ивановича стремиться к единству со всеми русскими князьями, включая великого князя рязанского Олега Ивановича^[961]. Вполне вероятно, московско-рязанские «ссылки» осени 1381 г., к которым был причастен преп. Сергий, имели в виду достижение каких-то договоренностей касательно совместного отпора Орде, не прописанных в заключенном недавно докончании. Нарушение этих договоренностей, в таком случае, лежит в основе Московско-Рязанского «нелюбия» 1382–1385 гг.^[962]