Сенека. Наставник императора - Анатолий Гаврилович Ильяхов

Сенека сделал несколько шагов вперёд и от неожиданности застыл на месте… Менгиры – их оказалось девятнадцать – представляли собой вертикально врытые в землю огромные камни, но разной высоты и явно ручной обработки. Одни надёжно стояли «во весь рост», врытые в землю достаточно глубоко, и оттого, казалось, снисходительно поглядывая на людей, которые пониже.

Были камни, похожие на усталых путников, собравшихся прилечь на землю. Они раздумывали, стоит ли им так поступать, или ещё удержаться на два-три столетия…

Некоторые менгиры выстроились в сторонке по одному, а другие – парами и группами, и полукругом. «Головы» имели узнаваемые человеческие черты – глаза и рты.

Оглядевшись по сторонам, можно было заметить, что место с идолами не выглядело заброшенным. Манлий, найдя свежий пепел и обуглившиеся кости какого-то животного у основания одного идола, воскликнул, будто обрадовался:

– Люди посещают их до сих пор!

Проводник действительно привёл к древнему святилищу, и теперь Сенека с пристальным вниманием начал обследование каждого менгира.

– Пока не догадываюсь о предназначении места в целом, – произнёс он с сожалением, – но камни похожи на надгробия, как у этрусков на севере Аппенин.

– А я думаю, что они похожи на терминусы[43] на римских полях. У римлян издавна существует праздник Терминалий, во время которого земледельцы натирали терминусы оливковым маслом, украшали цветами и приносили в дар мёд, вино, молоко, зерно. Предполагаю, что на этом месте заканчивалась территория неизвестного нам народа, построившего сторожевую башню-крепость, которую мы видели. Нужно понимать, что дальше начиналась земля другого такого же таинственного народа.

– Я бы не возражал против твоего предположения, но границы можно было обозначить иначе. А тут пришлось добывать огромные камни в каменоломне где-то внизу, передвигать их неведомым способом сюда, обрабатывать.

– Понятно будет, если предположить, что чем огромнее идол, тем грознее предупреждение врагам. Он здесь для устрашения соседей!

Пока оба римлянина доказывали друг другу свои версии, проводник не подавал виду, что слушает их. Неожиданно послышался его голос:

– Я слышал от людей, способных общаться с душами покойников, что внутри одного из менгиров скрывается живое существо. В давние времена оно спустилось с неба, чтобы научить людей ремеслам и наукам. Люди почитали его как бога, но однажды забыли, кому обязаны благополучием, обидели неблагодарностью. Верховный бог велел ему вернуться на небо, но он отказался, сказал, что будет ждать, когда люди одумаются и вновь окажут ему почтение. С тех пор существо живёт внутри камня без собственного тела и не отказывает людям в помощи, кто нуждается в ней.

Услышав откровения Агазона, Сенека насторожился:

– Кто-то уже обращался к существу в менгире?

– Да, были случаи. Но при этом участвовал колдун, знающий заклинания.

– И ты веришь, Луций? – хмыкнул префект, хотя по лицу было видно, что он не остался равнодушным к словам пастуха. Агазон невозмутимо продолжил рассказ:

– Давно было. Глубокой ночью люди в дальнем селении увидели в небе голубой луч, спускающийся на землю. Они пришли сюда, где находимся мы, и увидели вот эти камни. Было видно, что камни оказались здесь недавно. Пока люди соображали, к чему это всё, сверкнула молния, раздались раскаты грома. Люди, охваченные страхом, бежали прочь, но с тех пор колдуны общаются с духами через менгиры.

Агазон показал выгоревшую проплешину на земле.

– Небесный огонь сжигает человека, если он приходит сюда со злым умыслом. Вот знак.

– Агазон, ты хочешь сказать, что нас ожидает печальная участь?

– Камень понимает, что у вас добрые намерения.

– Вот и спасибо на этом, Агазон!

Проводник неожиданно разговорился. Несколько лет назад у него заболел сын. Ничего не помогало. От отчаяния Агазон пришёл к менгирам. Смазал «губы» каменному идолу мёдом. Ночь провёл у костра, умолял небесных богов вернуть сыну здоровье, а утром ушёл. Дома выяснилось, что забыл у менгира старый нож, выручавший его на охоте. Не поленился вернуться, а когда нашёл, удивился тому, что металл заблестел, как новый, стал острым, хоть брейся.

Пастух вытащил из-за пояса нож и показал Сенеке.

– Лезвие до сих пор ещё не точил.

Нож действительно выглядел как новый.

– Сын поправил здоровье? – полюбопытствовал префект.

– Да, сын пошёл на поправку. Я не сомневался. Вот почему к менгирам приходят люди. Прикасаются руками, просят помощи. Кто верит в исцеление, забывают о недугах. Говорят, даже затягиваются гнойные раны. А кто в одиночку проводит ночь у менгира, у того не только здоровье, но ещё и сила прибавляется. Главное, угадать, к какому камню близко подойти и с какой просьбой обратиться.

Сенека медленно обошёл каждый менгир со всех сторон, всматриваясь в очертания «лиц», будто выбирал, кому довериться. Остановился у идола, узнаваемого, как «человека», с массивным подбородком и широким ртом без губ; нос едва намечен; вместо глаз два глубоких отверстия.

Сенека встал напротив «лица» и обнял идол, насколько мог дотянуться руками, после чего сразу ощутил лёгкое покалывание в ладонях, затем – во всём теле, а также признаки онемения кожи… Закружилась голова, в глазах потемнело… Луций вдруг почувствовал себя невесомым… Неведомая сила подхватила и понесла в бесконечную даль… Но вместо ожидаемых волнений и страхов в сердце царила безмятежность…

Затем он явственно увидел пространство, заполненное мириадами крохотных мигающих точек. Только подумал, что хочет узнать, зачем видит это, как услышал голос: «Срок жизни человека на Земле – всего лишь точка в бесконечном пространстве. Как видишь, точка мала, но и это бесконечно малое природа разделила, словно некое длинное поприще: часть отдала беспечному детству, другую часть – отрочеству, ещё – юности; а дальше жизнь катит к старости, после чего начинается старость до определённого конца. Вот сколько ступеней уместила жизнь в такой малой точке!»

Сенека успел спросить:

– Если мне разрешено увидеть «точку», можешь ответить, сколько ступеней позволено преодолеть в моей жизни?

В пространстве проявилось огромное зеркало, а в нём – Великая пирамида, какую Сенека посетил в Египте. Пирамида сияла белизной покрывающих её плит, на вершине – человек. Припомнились слова врача Бадру: «Пирамида представляет собой вертикаль власти в государстве: возводится из тысяч безымянных камней – ради того, чтобы вознести в навершие власти одного правителя».

Не успел Сенека задуматься, зачем он видит пирамиду, как услышал голос: «Присмотрись к человеку!» Сенека увидел себя… Крикнул: «Кто я такой, чтобы быть им?»… Ответа не последовало, но, словно из глубин пещеры, донёсся приглушённый встревоженный голос Манлия:

– Луций, ты не заболел? С тобой всё в порядке?

Осязаемое пространство внезапно рассыпалось на мелкие осколки горного хрусталя… Затем исчезло вовсе! Сенека отдёрнул