К. Р. Баловень судьбы - Наталия Чернышова-Мельник

При всем многообразии деятельности на посту президента Императорской академии наук Константин Константинович все же основное внимание уделял совершенствованию в вверенном ему императором храме науки гуманитарных исследований. Неоспоримы и заслуги его в отечественном пушкиноведении. Об этом красноречиво говорит высказывание одного из известнейших исследователей жизни и творчества великого поэта Николая Осиповича Лернера:

Время президентства великого князя в Академии наук отмечено расцветом пушкиноведения, которое при нем получило полезнейшую материальную поддержку и, что гораздо важнее, ряд творческих импульсов.

Но, преклоняясь перед гением Пушкина, Константин Константинович отдает должное и другим русским литераторам. Он всячески содействует под эгидой Академии наук изданию Академической библиотеки русских писателей. И – что очень важно, произведения отечественных классиков должны быть изданы по доступной цене! Великий князь, сам человек богатейший, прекрасно понимает: духовное наследие страны должно принадлежать не только избранным, представителям высшего сословия, но и широким народным массам.

В конце 1906 года помощник заведующего книжным складом Академии наук И. А. Кубасов, ставший впоследствии известным литературоведом, выступил с инициативой подготовки издания произведений выдающихся русских писателей. Суть его предложения сводилась к тому, что академия должна начать качественное издание сочинений русских литераторов, которые будут широко распространяться на российском книжном рынке по доступной цене. Кубасов подготовил «Записку», в которой указывал, что подобное начинание является задачей именно Академии наук, «учреждения, которое должно пещись о народном просвещении», что это «укрепит связь массы с высокой представительницей отечественной науки – с Императорской академией наук».

«Записка» И. А. Кубасова была рассмотрена на заседании Отделения русского языка и словесности, автора горячо поддержал академик А. А. Шахматов. После этого была создана специальная Комиссия по вопросу о научно-популярном издании русских писателей, в состав которой вошли выдающиеся русские ученые-филологи того времени. В сентябре 1907 года комиссия завершила работу, и по ее итогам президенту Академии наук был передан на утверждение доклад.

Предполагалось, что Академическая библиотека русских писателей будет издаваться от имени Академии наук и при непосредственном наблюдении с ее стороны, выпуск томов этой библиотеки потребует «особого напряжения духовных сил и материальных затрат». Ученые считали, что ежегодно необходимо издавать от 5 до 7 томов, объемом до 200 печатных листов, тиражом от трех до десяти тысяч экземпляров. Для этого требовались дополнительные ежегодные бюджетные ассигнования в размере тридцати тысяч рублей. И что очень важно: «полный годовой экземпляр» академической библиотеки (то есть 6–7 томов) должен был стоить 8 рублей, а с «уступкой» в 25 процентов – 6 рублей. Был в этом докладе предложен и список писателей, чьи произведения предполагалось издавать. В него вошло 64 фамилии: Н. В. Гоголь, Ф. М. Достоевский, Н. С. Лесков, А. С. Пушкин, А. П. Чехов… Среди здравствующих писателей, которых члены комиссии признали «неудобным вносить в список», единственное исключение было сделано для Л. Н. Толстого.

Константин Константинович одобрил основные положения доклада комиссии и начал хлопотать о выделении средств на это благородное дело. До начала Первой мировой войны академии удалось выпустить в свет собрания сочинений нескольких писателей. Так, в 1909 году вышел однотомник А. В. Кольцова. Книга в мягкой обложке стоила 60 копеек, а в переплете – 85 копеек. Первый тираж составил десять тысяч экземпляров и разошелся очень быстро. В этом же году был напечатан и также быстро разошелся повторный тираж – двадцать тысяч экземпляров, а в 1911 году было выпущено третье издание, которое имело не меньший коммерческий успех. Собрание сочинений М. Ю. Лермонтова продавалось по цене 75 копеек за книгу в мягкой обложке и 1 рубль 25 копеек за том в переплете…

После этого ни у кого не вызывало сомнений, что подобный тип изданий полностью оправдал себя в России. Остается лишь пожалеть, что сегодня эта важная и благородная академическая задача не развивается в нашей стране.

Но этим книгоиздательская работа под руководством великого князя Константина Константиновича в Академии наук не ограничивалась. Кроме чисто научных изданий ежегодно выходили в свет академические книги, имевшие общекультурное значение. Так, среди самых ценных можно назвать пять томов полного собрания сочинений А. С. Пушкина, переписку поэта в трех томах, три выпуска книги «Памяти В. А. Жуковского и Н. В. Гоголя», работу Б. Н. Меншуткина «Михайло Васильевич Ломоносов». Этот список можно продолжать и продолжать.

…Удивительное все-таки сочетание в одном человеке: и президент Императорской академии наук, и известный в России поэт! Случай уникальный в отечественной истории, но главное – он сослужил добрую службу российской словесности. Ведь, имея тонкий художественный вкус, склонность к разным видам искусства, великий князь обладал и деловитостью, практической сметкой, что и помогло в конечном счете сделать многие достижения национальной культуры общедоступными.

Впрочем, и сам Константин Константинович был человеком доступным, скромным в общении с другими людьми. В академической среде не раз говорили о его «безупречном такте», с которым он относился к ученым. Никогда не приближал к себе конкретных людей, устраняя таким образом возможные последствия подобного избирательного отношения. Но это, как свидетельствуют люди, близко знавшие его на протяжении многих лет, говорило не о равнодушии и душевной черствости, а, напротив, о несомненном внимании ко всем людям. Вот, например, как оценивает подвижническую научную и организаторскую деятельность Константина Константиновича академик А. Измайлов:

Черты не наигранной любви к искусству и уважения к званию делали великого князя человеком призвания, а не случайным гостем на посту президента Академии наук.

Да и сам он относился к себе с чрезвычайно высокой меркой, стараясь всегда соблюдать в отношениях с учеными величайший такт. Об этом красноречиво говорит одно из писем Л. Н. Майкову, в котором Константин Константинович рассказывает ему о том, что происходит порой на заседаниях в Академии наук:

Тяжело и неприятно слышать все лишнее… В особенности излишни «коленопреклонения», как Вы выразились. Но я не теряю надежды, что дело еще уладится…

Он скорее готов советоваться с академиками, видя в них коллег, а не подчиненных.

В начале мая 1899 года государь сообщил двоюродному дяде, что пришлет ему проект своего указа министру финансов о создании близ Даляньваня на Квантунском полуострове нового русского города, которому надо дать имя. Николаю II уже предлагали разные названия, но ни одно из них ему не понравилось. Вот он и попросил Константина Константиновича помочь, а если нужно, то привлечь к этому делу и академиков. Были некоторые конкретные пожелания: в название будущего города не должны входить имена Александр и Николай, хорошо бы употребить слово «мир»… Кроме того, важно, чтобы название было «удобопроизносимо иностранцам».