Как это было - Ирина Илиади

Наконец, двери открылись и вышли два чиновника. Один сказал:

— Вот смотрел я на вас в окно, а вы ведь все люди не бедные. В шубах и шапках. Пришли зарплату просить, когда страна находится в таком бедственном положении. Раз есть на что норковую шапку купить — значит не все так плохо!

Вот я не поняла его речей. И никто не понял. Он что, хотел, чтобы мы в 35-градусный мороз пришли в осенних плащах? Что значит, есть деньги на шапки? Во-первых, шубы и шапки в этом крае — это первая необходимость! Во-вторых, они же не сейчас куплены! А при СССР, в годы, когда была стабильность.

Народ, конечно, жутко возмутился! Начались разные гневные выкрики. Этого чиновника тут же заткнули и он скрылся за дверью. А второй, более умный, сказал:

— Дорогие наши учителя! Мы понимаем ваши проблемы и от всей души вам сочувствуем! Но у нас нет денег! И от этого митинга они не появятся! Сколько бы вы здесь не стояли. Завтра у нас будет расширенное заседание Думы и мы приглашаем по 2 представителя от школы принять в нем участие. А сейчас давайте разойдемся! Мороз крепкий! Не ровен час — заболеете!

— А во сколько заседание? — прозвучал вопрос из толпы.

— Я не сказал? В 10.00. Пусть представители приходят с паспортом. До свидания!

Повернулся и ушел. Народ быстро собрался по кучкам, каждый со своей школой, где выбрали двух представителей.

Моя школа выбрала меня и еще одну активную учительницу из младшей школы.

С одной стороны приятно, когда тебе поручают такое ответственное задание. Но я терпеть не могла всякого рода совещания и заседания. Мне было совершенно не интересно на них находиться, и у меня почему-то начинала болеть голова. Но в этот раз мне даже захотелось там поприсутствовать и послушать, что же говорят эти взрослые дядьки, когда собираются в Думе вместе думать.

Заседание продолжалось до 13,00. Потом всех распустили на обед и я ушла по-тихому. Сказали, что вопрос зарплат закрыт и они будут решать другие проблемы. Моя напарница не явилась. Мне пришлось присутствовать от школы одной. Моя роль сводилась к записыванию стенограммы этого заседания. Всем, как и мне, было важно, как они собрались решать проблему с невыплатами.

Видимо, за вчерашний день какие-то подвижки из Центра были и потом, в процессе заседания, заходила секретарь, и приносила какие-то документы председателю Думы.

Честно говоря, на заседании было очень много воды. Долго и нудно выступали докладчики. Они зачитывали какая ситуация сложилась в городе на ряде предприятий. Каждый говорил о своем направлении. Потом долго и упорно назывались цифры, сколько нам задолжали. Детские деньги тоже перестали платить. И неизвестно было вообще — будут ли их выплачивать? Наконец, к завершению этого заседания, председатель сообщил радостные новости. Зарплату через две недели начнут потихонечку выплачивать строго по графику. Сначала работникам Детских садов — у них совсем копеечная зарплата, потом школам.

Ну да, мы же богатые! Все в теплых шапках на митинге были.

На следующий день в школе занятия были отменены, потому что мороз был ниже 38 градусов. А при этой температуре занятия не проводятся. Но учителям было назначено совещание. И я в этот день была гвоздем программы.

Некоторые вводные я записала, а все остальное запомнила и очень стройно и подробно рассказала о чем там велась речь.

Директор переглядывалась с завучем по учебной части и очень серьезно воспринимали все, о чем я рассказывала. Я завершила свой доклад. И мне вдруг начали задавать вопросы:

— А это точно что нам будут выплачивать через две недели?

— Так что делать? Начинать бастовать или нет?

На такие вопросы у меня не было ответов. Мне хотелось, как вождю краснокожих поднять руку, согнутую в локте, повернуть к ним ладонь и веско сказать:

— Я все сказала.

Но меня выручила директор. Она встала:

— Спасибо, Ирина Павловна! Вы очень подробно и четко рассказали все, что там происходило. Мы словно вместе с вами там побывали. Пожалуйста, садитесь на свое место.

А потом обратилась ко всем:

— Что вы спрашиваете? Как человек может это знать? Надо теперь самим думать, что делать дальше! Сейчас мороз спадет, потеплеет и думаю, надо выходить на работу.

Учителя загудели. Мнения разделились:

— Я лучше дома буду сидеть без денег! Обувь не снашивать! Силы не тратить! — высказалась учительница физики.

Ей было уже за 50 и друг у нее был в правлении Забайкальского казачества. Как-то мы с ней разговорились на эту тему и я очень заинтересовалась этим движением. Подумала, может мужа в казаки записать? И физичка с казаком буквально на следующий день после разговора пришли к нам в гости. Хорошо хоть предупредила. Я пирог испекла. Мужчина был убежденный казак, а его дедушка был обижен советской властью и он очень энергично куда-то нас призывал. И все говорил, что кругом одни масоны. Не поняла я тогда его политики и сказала мужу, чтобы он с ним не связывался. Хотя муж очень внимательно его слушал, но как-то не увлекся его идеями.

К физичке, которая призывала сидеть дома, присоединились на совещании человек десять. Практически больше трети.

Некоторые просто безучастно молчали. Моя завуч по воспитательной работе сказала:

— Да вы что? Мы же потом не соберем детей! Думайте, что они будут делать? Только их начали вовлекать в процесс, заинтересовали мероприятиями, и опять все сначала?

Я понимала, что она права. Но как-то так надоело это свинское отношение к людям. И самое главное — куда вдруг все делось? Где деньги? Хотелось бороться и отстаиваться свои права. Но и детей было жалко. А правда, что они будут делать без школы? Столько свободного времени! Тут и до беды недалеко.

На этом совещании мы так ни к чему и не пришли. Нас распустили на три дня по домам, на время холодов.

А с понедельника чуть потеплело и все отправились в школу. Дети показали практически 100 % посещаемость. Соскучились! И по друзьям, и по учителям. Может быть это слушается как парадокс, что соскучились, но гулять в сильный мороз не будешь, а телевизор тоже надоедает. Да и смотреть особо было нечего. Поэтому школа была и обучением и развлечением.

Две учительницы из нашей школы присоединились к бессрочной забастовке работников народного образования. На 27 января по данным ЦК профсоюза по стране бастовало 62 тысячи 493 человека.

Честно,