Архонт росский - Александр Владимирович Мазин

— Так было? — строго спросил Олег.

— Мне другое рассказывали, — уклонился от ответа древлянский князь.

— Ну так давай рассудим по нашей варяжской Правде, — немедленно предложил Стемид. — Дёрруд Сигтрюггсон, ты ведь был там? Подтверждаешь слова княжича?

— Каждое слово! — Убийца оживился. — Готов встать за то пред богами на хольмганг! — Он повернулся к Скине и подмигнул.

— Он же нурман, а не варяг! — воскликнул деревлянский князь, опять апеллируя к Олегу.

— Так я и по-варяжски могу, — сообщил Дёрруд. — Мне что отмель, что перекресток. Невелика разница. По-вашему даже и лучше. Можно не спешить[2], — и он снова подмигнул Скине.

— Ставлю две гривны на Убийцу! — заявил Машег.

— Ищи дурака на такой заклад! — возмутился кто-то из Стемидовых гридней.

— А я другой предложу, — вмешался Рёрех. — Допустим, что Сигтрюггсон ему сначала руку обрубит, а только потом убьет.

— Так и сделаю, — подтвердил Дёрруд. — Половина серебра — мне. А чтоб интерес закладу был: не скажу, какую руку, левую или правую.

— На левую две гривны! — опередил всех Машег.

— На правую гривна! — воскликнул Турбрид, удостоившись неодобрительного взгляда отца.

— А если обе лесовику отрубит? — засомневался кто-то из Стемидовой гриди.

— Так какую-то все равно первой! — ответил его соратник. — Гривну на левую!

— А если все же две сразу? Это ж Убийца Берсерков! Он и не такое может!

— Если две сразу, тогда весь выигрыш — Дёрруду! — заявил Рёрех. — Такое увидеть — серебра не жалко!

Его охотно поддержали, загудели.

— Славный выйдет удар!

— Будет, что сынам рассказать!

— Песни достойно!..

Олег громко откашлялся. Его не услышали. Тогда Стемид хлопнул в ладоши. Звук вышел — как доской по доске. Гомон стих.

— Не будет поединка, — огорчил всех великий князь. — Гривну за Скиню я сам заплачу. Пустое это. Ты, главное, скажи, Вартислав: о чем с ромеями договорился?

Неожиданно.

Сергей полагал: не захочет Олег при всех такое обсуждать. Сначала с глазу на глаз пожелает общаться.

— Я им от имени твоего… От нас всех, — тут же поправился Сергей, — пообещал, что зажитья от нас больше не будет. Ни рушить мы на этой земле больше не станем, ни обирать, ни убивать.

Снова поднялся шум. На этот раз — недовольный.

Стемид вновь грохнул ладонями.

— … За это, — продолжал Сергей, — ромеи обязуются нам прокормом и сами зла нам чинить не станут.

— Уберут красные корабли? — влез кто-то.

— Уберут, — подтвердил Сергей. — Но не сразу, а когда ряд с ними заключим.

— То есть пока ряда нет? — уточнил Стемид.

— Большого ряда нет. Только в малом обговорили. Не мог же я сам за великого князя и вас всех говорить. Но что зорить больше не станем, пообещал твердо. Решил: прокорм важнее. Это у нас, — Сергей показал на стол, — с припасом все хорошо. У других не так. Верно, князь Скиня?

Древлянин, помедлив, кивнул. Скажет «нет», и вполне могут его людей с довольствием обойти. А те ведь не от хорошей жизни на варяжского княжича наехали.

— А что с взятой добычей? — озвучил насущное Стемид. — И с челядью что?

— Взятое — взято, — сказал Сергей. — А пленных, думаю, стоит отпустить… — Сергей сделал паузу, — за выкуп. Серебром или товаром. Чтоб все князья у нас в паволоках ходили, а не как… — Сергей не закончил, но и не требовалось.

— Добро, — Олег допил, поставил кубок, поднялся. — Соберу вождей. Порадую вестями. Благодарствую, князь, за угощение!

И покинул общество, не забыв прихватить с собой и деревлянского князя.

— Эх, — вздохнул Рёрех, поворачиваясь к Дёрруду. — Так и не увидели, как ты махом обе руки снесешь.

— Так, может, и не вышло бы у меня? — ухмыльнулся Убийца.

— У тебя да и не вышло бы? — возмутился Рёрех. — Да вы, нурманы, за кучу серебра самого ромейского владыку укокошите!

— Это вряд ли, — покачал головой Дёрруд. — Охрана у него крепкая. Хотя… Если куча будет по-настоящему большой…

— Эй! — вмешался Сергей. — Никаких убийств ромейского императора! Нам этот нужен! И вообще, с чего это ты, брат, нашего самого наилучшего воина нурманом обзываешь? Всё! Наш он теперь! Варяжский! Ему только подбородок побрить!

— А неплохо ты так набрался, братишка, — засмеялся Рёрех. — Не станет он подбородок брить. Не станешь же, Сигтрюггсон? Даже за кучу серебра…

— Это смотря какая куча! — Дёрруд привстал, потянулся длиннющей десницей и ударил кубком о кубок Рёреха.

«А я и впрямь набрался, — подумал Сергей. — Ну и хорошо. Иногда можно и расслабиться. Среди своих».

— Машег, — позвал он. — Давай с тобой…

— Давай со мной, братище! — вместо Машега к Сергею колокольчиком диатреты потянулся Турбрид.

— А Машег где? — удивился Сергей.

— Так к своим ушел. К нам же давеча еще союзные подошли. Не слыхал?

«Вот интересно, — подумал Сергей. — Еще и хузарский полк теперь у нас есть. А нужны ли нам хузары?»

Последнюю фразу он произнес вслух.

— Вот и я говорю: со мной выпей! — подхватил Турбрид.

И они выпили. И еще раз. И еще с кем-то…

А хузары, к которым ушел Машег, оказались не хузарами, а булгарским болярином. Доверенным болярином (боярином то есть) хакана и кесаря булгарского Симеона Альчиком Несебырским. И никакого войска, только пара сотен сопровождающих.

Однако то, что с Машегом христианский болярин в родстве, оказалось правдой. Исконные связи эти уходили куда-то в глубь веков, к прадедам, чуть ли даже не языческим, но троюродная тетка Машега относительно недавно сочеталась законным браком с вышеупомянутым болярином. Причем по христианскому обычаю. Ничего личного, как говорится. Просто бизнес.

Сергей удивился. Он помнил, сколько копий в свое время было попорчено, когда речь шла о браке его дочери с Йонахом.

Ну так это же совсем другое дело, пояснил «этот» Машег. Да, в Законе именно женщина является передаточным звеном иудейства, поскольку с мамашей всегда все понятно, а кто был папой, во времена, далекие от генетической экспертизы, однозначно установить невозможно. Мало ли кто там кисточку