Христофор Колумб - Игорь Валерьевич Ноздрин

Адмирал также вспоминает, что, то же самое говорят на Азорских островах, причем все одинаковым образом отмечают направление, в котором лежит земля, ее местоположение и размеры».

Третье доказательство вытекает из поведения командующего. Первые дни Колумб точно указывает в дневнике пройденные расстояния. Разумеется, с оглядкой на несовершенство навигационных приборов. Счет ведется на испанские лиги. Христофор отмечал соответствие одной лиге четырем итальянским милям – 5 924 м.

Сразу заметим: он ошибался в оценках, завышал на 8–10 % пройденные расстояния, так как не существовало современного лага для определения скорости судна. Ее определяли на глаз, что приводило опытных кормчих к серьезным ошибкам. Они не могли правильно учесть движения попутного или противного течения, ускорявшего или замедлявшего ход. На некоторых кораблях применяли веревку с узелками на равных расстояниях друг от друга и крохотные песочные часы. Такую веревку с поплавком на конце, называемую лагом, кидали с носа корабля вперед и в сторону от судна, чтобы увлекаемые корпусом потоки воды не влияли на вычисления. Опрокидывали песочные часы и, по мере хода каравеллы, за второй конец веревки выбирали ее из воды, подсчитывали количество узелков. Когда песок высыпался из колбы, счет заканчивали, делили метры на время, получали скорость судна. С появлением точных часов, этот способ начнут повсеместно использовать на кораблях. К тому времени станет проще вычислять скорость по размеру корпуса судна, а не по веревочному лагу. С носа корабля будут кидать в волны дощечку, замерять время, когда судно пройдет ее кормой. Оба способа применялись на спокойной воде, на волнении моряки долго пользовались древнейшим «лагом» – собственным глазом.

Кренясь под ветром, два дня корабли летели на запад по 60 лиг в сутки (около 150 морских миль). Это много, очень много, для тихоходных каравелл, однако не было видно признаков земли. Остров Святого Брендана уплыл в океан. Появились сомнения. Матросы глядели на пустынные воды, спрашивали офицеров:

«Если земля находится так близко, как указано на карте адмирала, почему раньше никто не открыл ее?» Кормчие не понимали, куда делась земля, о которой уверенно говорил командующий. В воскресенье вечером, 9 сентября, Колумб тоже усомнился в истинности карты Тосканелли, надумал передвинуть остров дальше от указанных координат. Он знал цену «точным» картам. В дневнике появилась любопытная запись, снижающая расстояние пройденного пути.

«Адмирал принял решение, – читаем конспект Лас Касаса исчезнувшего дневника Колумба, – отсчитывать доли пути меньше, чем проходили в действительности, в том случае, если бы плавание оказалось длительным, чтобы страх и растерянность не овладели людьми».

На следующий день адмирал вновь сократил пройденный путь на 20 %. С тех пор на флагмане возник двойной отсчет расстояния от Канарских островов.

Кого обманывал Колумб? Пинсонов и кормчих? Они знали толк в морском деле, скептически ухмылялись, слушая заявления итальянца. Даже матросы, не первый год плававшие по морям, заподозрили подвох, но молчали до поры. Только королевские чиновники согласно кивали головами.

Прошло еще три дня. Ровные сильные пассаты гнали флотилию на запад. Она проплыла расстояние, равное пути от Палоса до Гран-Канарии. Остров Святого Брендана не показывался на горизонте. Люди заволновались, адмирал хранил молчание. Стало очевидным, что карта Тосканелли лжет.

Глава XIII

Первые признаки земли

Дул ровный восточный пассат. По голубому небу плыли белые облака. Снизу они выглядели чуть темнее, словно теплое дыхание океана наполняло их влагой. На западе облака сгущались, опускались к горизонту, образовывали причудливые нагромождения в виде снега, белокаменных соборов. Воздух наливался синевой, море серело, казалось застывшим. Рядом с каравеллами шли волны со стальным отливом, мягко ударяли в борта, подгоняли судно с кормы. Длинные узкие полосы пены шевелились, таяли под движением вод, расползались на ветру. Тишина вокруг. Не видно ни птиц, ни рыб, ни зверей. Только слабое поскрипывание корабельных блоков, шелест парусов нарушают первозданную тишину.

Проходит час, второй, третий. Вахты исправно несут службу, им нечего делать. Паруса настроены на ветер, не меняющийся шестой день. Корабли плывут за солнцем, прочно закрепили рули, изредка сверяются с компасами. Их несет на запад все дальше и дальше от Канарских островов к неведомой земле, где, по рассказам адмирала, есть золото, драгоценные камни. Медленно течет песок в ампольетах, отмеряющих корабельное время. Каждые полчаса юнги переворачивают склянки, привычно поют песнь-молитву:

Будь благословен наш свет дневной.

Будь благословен наш крест святой.

Господь укроет нас от бед,

укажет верный путь домой.

С марсов грот-мачт им вторят дозорные:

Мы доплывем, хоть путь далек,

Хоть волны выросли вдали.

Святой Антоний нас берег,

Святая Дева впереди.

Очнувшись от утомительного однообразия и повысив голос, юнги добавят:

Справа по борту вижу «Пинту»,

Храни Господь отставшую «Нинью»!

Кормчий лениво подойдет к грифельной доске, отметит мелом количество ампольет. Затем все стихнет на полчаса.

Некоторое оживление в размеренную жизнь вносит смена вахт. Первый час вышедшие на палубу моряки ищут занятия, подтягивают канаты, перевязывают узлы, смазывают жиром блоки. Закончив работу, усаживаются на палубе, ведут бесконечные разговоры. Потом у них появится много забот, сейчас корабли не нуждаются в ремонте.

Рыжее солнце прокатится по небосклону вслед за облаками, начнет клониться к воде. Горизонт впереди прояснится, откроется в глубь и в ширь. Облака пожелтеют, океан посветлеет, будто жизнь переместится на запад. Волны вокруг кораблей потемнеют, на сером фоне пенные гребни станут белее и четче. Длинные тени от каравелл лягут на северо-восток в сторону дома. Через несколько часов солнце низко опустится к воде, лизнет покрасневшие облака, вызолотит днища летящих по воздуху парусников.

Когда ярче загорятся кресты на парусах и желтые лучи осветят палубу от борта до борта, начнутся приготовления к ужину, вечерней молитве. Моряки затопят печи, поставят варить вымоченную за день солонину. В положенный час, после захода солнца, перед ночной вахтой, адмирал выйдет из каюты, соберет команду, прочитает из Библии о странствиях Моисея, скитаниях евреев по пустыне, завоевании Ханаана. Он любит говорить о Святой земле и страстях Господних, мечтать об освобождении от агарян гроба Спасителя.

«Господь – моя крепость и слава. Он был мне спасением.

Он Бог мой, прославлю Его.

Господь муж брани, имя Ему Иегова.

Он ввергнул в волны колесницы фараона с войском.

Избранные военачальники потонули в