Василий Сталин. Письма из зоны - Станислав Грибанов

Король перевернутых бреющих полетов — это когда над самой землей вниз головою летишь, он же мастер бесстрашных атак в небе Мадрида и Гвадалахары, летчик-истребитель Георгий Захаров вдруг растерялся. Киношник Кармен, приятель по встречам на испанских аэродромах пришел к нему какой-то взъерошенный, возбужденный и заявил, что собирается застрелить Васю Сталина. Мол, он с его женой Ниной закрылись в квартире Пашки Федрови, целую неделю не вылезают оттуда и никого видеть не хотят.

Захаров посмеялся, глядя, как Кармен разыгрывает роль ревнивого мужа. Но, встревоженность приятеля, как выяснилось, была не без оснований. В доме неподалеку от бывшего «Яра», где когда-то звучала Соколовская гитара, пели цыгане и кутили московские да петербургские знаменитости, в квартире — по совпадению, цыгана же! — летчика-испытателя Федрови Василий действительно встречался с Ниной.

Поняв, что над старым «Яром» сгущаются суровые тучи, Захаров ринулся в атаку:

— Да ты что! Сына Сталина…

— Нет, застрелю! — не унимался Кармен.

— Выбрось это из головы. Что нынче за мода пошла: чуть что — расстреляю! — рассудительно сдерживал гнев приятеля «испанец» Георгий. — Вот послушай-ка…

И родился план — отписать письмо батюшке Василия… Иосифу Виссарионовичу. Сомнения при этом конечно же были — тревожить вождя народов или как-то обойтись, по домашнему самим разобраться?.. Решили писать. Надежду на успех задуманного поддерживала родственная — в прошлом — связь Кармена с Ярославским. Миней Израйлевич Губельман (Ярославский), важный кремлевский придворный, в просьбе не отказал. Так что боевой маузер Кармену не потребовался.

А Иосиф Виссарионович прочитал то письмо и рассудил, как и следовало было ожидать, мудро — почти как царь Соломон.

«Верните эту дуру Кармену, — написал он на полях «телеги» и добавил: — Полковника Сталина арестовать на 15 суток».

Вождь всех народов многословия не любил, мысли свои излагал просто и лаконично. Так что Василий угодил на гауптвахту в Алешинские казармы, добросовестно отсидел там положенное наказание, а вышел — его ждал еще один сюрприз. Приказом отца полковника Сталина сняли с должности начальника инспекции ВВС.

Жена Кармена, московская красавица Нина Орлова, то ли по воле вождя, то ли в силу каких-то других причин, но после бегов вернулась домой. Пришлось, конечно, выслушать дидактическое наставление мужа на тему одной из библейских заповедей. Как уж там все дальше обошлось — кто знает. Известно лишь, что Кармен, заметив у жены красивые дамские часики, спросил:

— Это Васины?

— Да, — ответила Нина.

Кармен сквозь зубы протянул:

— Ца-ре-вич… — Потом взял те часы и грохнул по ним утюгом, чем как бы поставил точку над старой как мир еще одной любовной историей.

Так уж вышло: теми днями, а было это в конце она тысяча девятьсот сорок второго года, разбился летчик Клещев. Именно разбился, а не погиб от рук врага: в яростных воздушных атаках не нашлось равных ему. За полтора года войны 23-летний командир полка Иван Клещев одержал 51 победу!

И вот в канун нового года с одного из полевых аэродромов, где-то под Тамбовом, он взлетел на истребителе, чтобы без лишних проблем да поскорее добраться до Москвы. За бронеспинкой боевой машины Иван пристроил двух гусей, которых достал у крестьян из соседней деревушки — чем не подарок для праздничного стола. Но торопился пилот напрасно. Погода была явно нелетная — хмурая облачность опустилась до самой земли. Едва взлетел — началось обледенение. Так что утром на аэродром пришел крестьянин и сказал: «Там самолет упал. В кабине летчик и два гуся»…