Девушка из цветочной лодки - Ларри Фейн

Я покрутила головой в сторону иллюминатора. Матрос присел у входа, прожигая меня взглядом.

— Эти коровы там, наверху… — Капитан возвел глаза к потолку. — Теперь все они принадлежат мне. Если никто не заплатит выкуп, я продам их своим ребятам. Сорок серебряных монет за самых красивых. — Его ладонь коснулась моей груди. — За тебя, думаю, восемьдесят.

— Я заплачу, — предложила я, наклоняясь вперед, чтобы выдержать его взгляд и отвлечь внимание от выпуклых карманов жилетки. — Дам сто, только отпустите!

— Ты же сама сказала, что нет ни семьи, не денег.

— Она лжет, — буркнул матрос. — Просто отымей эту бесполезную суку и скорми ее рыбам.

— Серебро у меня дома, — соврала я. Если удастся убедить их доставить меня на берег, то что? Об этом я подумаю после. — Дам тебе двести — все, что у меня есть.

Капитан взглянул на матроса:

— Что скажешь?

— Что она лживая дрянь.

Капитан кивнул и положил руку на ножны с кинжалом. Он жестом велел матросу выйти, затем вытащил кинжал и швырнул на пол на такое расстояние, чтобы я не могла дотянуться, а потом погладил меня по бедру.

Раньше я уже видела подобный взгляд десять тысяч раз: разыгрывающий соблазнение со сквозящей угрозой, приглашающий сделать следующий шаг, разжигающий желание. Мы оба притворялись, будто у меня есть выбор. Если я доведу игру до окончательного триумфа капитана, даст ли он шанс моей лжи? Что-то опасное кипело за толстыми губами, пряталось за каменным подбородком и скулами, устремленными к небу.

Он провел пальцами по моему носу и погладил губы, его дыхание увлажнило мои щеки. Я очень медленно откинула голову назад, округлив губы и выгнув язык наподобие орхидеи, манящей пчелу. Два грубых пальца скользнули мне в рот.

Я с силой укусила их.

Кожа у капитана оказалась горькой, обгрызенные ногти царапали язык. Я впилась в пальцы зубами, зажав костяшки между плотно сжатыми челюстями. Я словно превратилась в животное, не думающее ни о смерти, ни о последствиях, только об освобождении.

Насильник занес вторую руку для удара, но у меня-то обе руки были свободны, и я вывернула ему предплечье. Горло заполнилось соленой кровью и слюной, я задыхалась, но челюсти сжались сильнее. Он ударил меня коленом в живот, лишив нас обоих равновесия. Голова капитана с громким стуком ударилась об пол, а моя уткнулась ему в грудь. Он воспользовался удобным положением, чтобы с силой дернуть меня за челюсть. Каждый мускул на шее горел огнем, моля, чтобы я сдалась.

Я двинула себе кулаком в подбородок.

Зубы вонзились в кости и сухожилия. Крик пирата показался мне глухим шипением питона.

Кто-то выкрутил мне руки за спиной, едва не сломав плечи. Я открыла рот, а матрос уперся мне коленями в живот.

— Я же говорил, надо убить ее, — проворчал он.

Капитан встал на колени рядом, осмотрел свою руку и вытер окровавленные костяшки о мою щеку. Его лицо было скрыто в тени, я видела лишь черные щелочки глаз и волчью ухмылку.

— Прекрасна, как бабочка, свирепа, как тигр!

Он прижался своими губами к моим и задушил меня сухим поцелуем.

— Скажи ребятам, что я нашел себе жену.

ГЛАВА 3

СТЫД

Меня оставили наедине с мухами.

Судя по пробивающемуся через ставни свету, сейчас был полдень. Кто-то вставил в щеколду окна клин, явно чтобы не дать мне сбежать. Но им не стоило беспокоиться: любая попытка шевельнуться отдавалась острой болью в спине, словно в меня втыкали мечи. Голова распухла и казалась пустой, как рыбий пузырь. Я снова провалилась во тьму.

Аромат свежего риса ударил в ноздри. Я открыла глаза и увидел миску, зажатую в костлявой руке, а потом мой взгляд скользнул вдоль выцветшего серого рукава до морщинистого лица старухи. Желудок заныл. Сколько дней я уже не ела? Старуха помогла мне облокотиться о плетеную подушку и сунула миску в руки. Я с жадность поглощала рис и вяленую рыбу, почти не жуя и не переводя дыхание, но потом в горле застряла кость, и пришлось откашляться прямо на коврик.

— Значит, ты жена.

О чем она толкует?

Тут я вспомнила и покачала головой. Уже не первый раз мужчина заявлял о своем намерении взять меня в жены, обычно осипшим от выпивки голосом, но забывал об этих словах к следующему визиту. Я собрала пальцем остатки рисовых зернышек с краев и слизнула их.

Старуха развязала мешочек с нитками и иголками, затем расстелила на коленях алый платок. На нем виднелась незаконченная вышивка — желтый цветок. Она продела в иголку желтую шелковую нить.

— Говорить-то умеешь? — поинтересовалась она.

Я выплюнула рыбные кости себе на ладонь.

— Ничья я не жена.

— Ха! Тебе повезло, что это Ченг Ят, а не одна из его обезьян.

— Значит, так зовут этого выродка!

Старуха рассмеялась, не отрывая взгляда от вышивки.

— Ты о нем не слышала?

— О ком? С чего мне знать о каком-то мелком морском бандите?!

— Поосторожнее, девочка. Он у нас большой человек. Слыхала о Ченг Синг-кунге?

Я собрала остатки риса с брюк.

— Патриот династии Мин, — пояснила старуха. — Выгнал рыжеволосых дьяволов[13] с Тайваня. Но его называли пиратом. Он прапрадедушка Ченг Ята по отцовской линии.

Я пожала плечами: не нужны мне уроки истории, лучше дайте сампан, чтобы добраться до берега.

Старуха раскудахталась: мол, никогда не встречал человека более невежественного, чем я.

Увы, последняя порция риса не задержалась во мне и вернулась обратно в миску. Я отставила посудину и поковыряла в зубах ногтем.

— Не слишком-то с тобой весело. Не разговариваешь, только блюешь. — Она выхватила вышитый тапочек у меня из кармана. — Это что у тебя такое?

— Отдай!

Она изучила зацепку на вышивке и полезла в свой мешочек.

— Давай починю.

— Нет! — Как посмела незнакомая старуха даже просто прикоснуться хоть к одному волокну того, что досталось мне от матери! Я сунула тапочки в карман, а потом закрыла лицо рукавом. Будь проклятая эта старая ведьма, заставившая меня плакать.

— Рукав порвался. Может, позволишь мне зашить, пока ткань совсем не разъехалась…

— Помоги мне выбраться отсюда, — прошептала я, пытаясь сдержать мольбу в голосе.

— Ах…

— Серьезно. — Я похлопала по другом карману, где лежал кошелек. — Я заплачу.

— Не глупи! Женщине не так уж плохо на таком корабле. Лучше, чем там, откуда ты родом.

— Что ты имеешь в виду?

Старуха усмехнулась.

— Ты живешь на воде, как и мы. Это понятно с первого взгляда. Но твои руки… — Она погладила мою кожу, словно щупала ткань в