За кулисами театра военных действий I - Виктор Владимирович Королев

— Малыш, тебе родители рассказывали когда-нибудь про нашего героического предка?

Сэмюэль потягивал кокосовое молоко, глядя, как молодой человек выходит из бассейна. Майкл уже успел загореть — он прекрасно сложен, этот широкоплечий голубоглазый блондин. «Совсем как я каких-то шестьдесят лет назад», — с гордостью больше за себя, чем за племянника, подумал старик.

Майкл улыбнулся ему и, вытираясь махровым полотенцем, стал устраиваться в кресле-качалке напротив.

— Нет, дядя Сэм, я с удовольствием послушаю.

— Знаешь ли ты, что наш предок, до того как стать президентом любимой нашей Америки, работал послом в далёкой России? — каким-то надменным речитативом начал ветеран. — Не знаешь? Тогда слушай…

Это было сто лет назад. Осенью 1809 года Джон Куинси Адамс прибыл в Санкт-Петербург, вручил российскому императору верительную грамоту и сразу чем-то понравился Александру Первому. Наверное, честностью, ведь он откровенно рассказал, что имеет инструкцию договориться о вечном мире и дружбе между США и Россией.

Они подружились. Император ввёл его в свет, познакомил со всеми высшими чиновниками. Больше всех американскому послу понравился граф Гурьев, про которого рассказали смешной случай. Когда Гурьева утверждали министром финансов, император лично поднёс ему на целование икону, а граф выкусил из её оклада самый крупный бриллиант и унёс его за щекой.

Жить американцу приходилось в реально непривычных условиях. Он потом мемуары оставил, где написал: «Здесь официальные лица тратят намного больше, чем позволяет их жалованье, многие никогда не возвращают долгов, их источники дополнительных доходов у нас считались бы бесчестными. Жить экономно тут считается непристойным».

В первые дни не обходилось без конфузов. Как-то русский император увидел Джона К. Адамса без перчаток и удивился так, «словно застал на паркете босого человека». В мемуарах Адамс так и записал: «Дворец был рядом, и мы с секретарём пошли пешком. Только появились, а все уже за спиной шепчутся: “Пеш и бос, какой ужас!” Оказывается, перчатки и варежки (зимой) — это обязательно в Российской империи. Пришлось купить и нам в ущерб семейному бюджету».

— Ничего себе! — воскликнул Майкл, перестав качаться в кресле. — А я думал, мои предки всегда были богаты!

— Малыш, они были президентами, имели власть, но не стремились стать богатыми, — всё так же медленно и чеканно поучал старый Сэмюэль молодого помощника. — Вот ты хочешь стать миллионером? Мечтаешь разбогатеть на бирже? Признайся — грешен?

— Конечно, дядя Сэм!

— Об этом мечтает большинство, люди работают день и ночь, думая только об одном — поскорее повесить себе на шею табличку «У меня есть миллион». И с ней они идут на биржу и тут видят, что у каждого второго на груди написано «У меня два миллиона», а у некоторых вообще «Три миллиона», «Четыре, скоро будет пять»…

Старик хотел ещё что-то добавить, но зазвонил телефон.

— Я должен вас учить, что ли?! — с минуту послушав, повысил голос дядя Сэм. — Дайте ему денег!

На том конце, видимо, сказали, что пытались. Дядя Сэм отчеканил:

— Если я говорю «дайте ему денег», значит, надо дать столько денег, что он ни смог бы отказаться!

Он положил трубку, что-то черкнул в блокноте и продолжил:

— Деньги и власть — разные вещи, малыш. И власть, поверь, дороже денег. Торговать на бирже скоро смогут и роботы. А люди останутся. Что бы ни случилось на Земле, кто-то всё равно уцелеет. Пусть погибнет миллиард или даже два, но те люди, которые сейчас управляют всем и всеми, так и останутся наверху…

— А русские послы у нас так же бедствуют, как прадед Джон Адамс? — молодому помощнику захотелось вернуть разговор в прежнее русло.

— Не сказал бы! — улыбнулся дядя. — Не прошло и двадцати лет с той истории, как в Вашингтон прибыл посланник из России, барон Александр Бодиско. И что удивительно — они встретились! Наш предок уже успел послужить родине в президентском кресле, потом был избран в палату представителей и уже в качестве депутата бывал в доме барона Бодиско. Тот жил на широкую ногу — и это мягко сказано. Каждый день приёмы, торжества, бесконечные праздники. Газеты писали: «Кто в Вашингтоне имеет самый большой дом, угощает лучшими обедами, устраивает великолепнейшие балы, развлекает чаще и лучше других? Ответ один: это русский посланник». Кстати, его все любили, называли «дядя Саша»…

— Да кто он такой? Откуда взялся? — удивился племянник, снова замерев в кресле-качалке.

— Он сын банкира и имел, конечно, немалый капитал. Но была ещё одна причина: он влюбился. В соседскую девочку шестнадцати лет. Посланнику огромной империи шестой десяток стукнул, и он носит её книжки-тетрадки из школы — ты можешь в это поверить?

— Разве это морально, дядя?

— Он делал всё корректно, пристойно. Сватался официально, с богатыми подарками. И не уставал при этом повторять, что Соединённые Штаты — единственный друг, на которого Россия может положиться. Короче, на его свадьбе был почти весь политический бомонд США, а президент даже устроил в Белом доме большой обед в честь молодожёнов.

— Дядя, ты, похоже, одобряешь такой мезальянс?

— Мне бы не хотелось, чтобы ты когда-нибудь так же безрассудно потерял голову. Она нужна нам для иных дел, малыш. Признаюсь, всегда женщины интересовались мною, а не я ими. Вот и ты живи так же. Сами придут и всё дадут. Кстати, та пара жила счастливо, пятеро детей у них было. Когда «дядя Саша» умер, впервые в истории прервали заседание Конгресса: сенаторы ушли на похороны. Мне тогда было столько же лет, сколько тебе сейчас, и я тоже ходил на кладбище.

— Даже не верится, что у нас когда-то были дипломатические романы с Россией…

— Прадеда нашего уже не было на свете, но именно он заложил основы для таких оригинальных отношений с этой богатой страной. Если б не Джон Куинси Адамс, вряд ли бы русский император Александр Второй послал в поддержку Аврааму Линкольну две эскадры военных кораблей. А ведь если бы не эта помощь, Соединённых Штатов сегодня могло бы и не быть.

— А когда всё изменилось в наших отношениях с русскими? — Майкл смотрел на босса благоговейно, как смотрит второклассник на любимого учителя, который только что при всех похвалил ученика.

— Начало меняться, когда мы почувствовали, что стали сильнее всех в мире. Наш предок понял это первым, ведь это он писал текст доктрины, которую президент Джеймс Монро озвучил в 1823 году, объявив всему миру, что Западное полушарие отныне наше. Целых семьдесят пять лет потребовалось, чтобы Старый Свет убедился в этом. Первой пришлось уступить Испании, об этом я тебе уже