Вечное - Лиза Скоттолайн

проводили его в кабинет службы безопасности, где он назвал свое имя. Повсюду туда-сюда сновали фашистские офицеры с серьезными лицами, все разговоры велись приглушенно. Никакой болтовни, смеха или шуточек, как в палаццо Браски.

Марко отвели в Зал подвигов Геракла — великолепный сводчатый холл из мрамора, покрытый расписными фресками с изображением Геракла, сражающегося со львами, быками, гидрой, ланью и кентаврами. Он с благоговением взирал на величественные фрески, понимая, что оказался совсем рядом с кабинетом Муссолини, Sala del Mappamondo — Залом карты мира. Дуче славился тем, что усердно трудился, поэтому свет в его кабинете горел до поздней ночи, хотя некоторые сплетничали, что это просто показуха. К кабинету Дуче примыкала отдельная спальня, где, как утверждалось, он спал со своей любовницей и другими женщинами.

Марко напряг слух, пытаясь уловить голос Дуче: возможно, вождь как раз говорит по телефону или с кем-то беседует, — но в холле царила тишина. Он не знал, верить ли сплетням, поскольку Дуче многие завидовали, каждый рассказывал о нем свое. И сам Марко ощущал связь с Муссолини, ведь ему удалось пожать ему руку. Конечно, Марко питал отвращение к антисемитским расовым законам, но, возможно, поступи он сюда на службу, сможет добиться их отмены.

Новый кабинет комендаторе Буонакорсо был величественнее и элегантнее прежнего: натертый до блеска паркетный пол, картины на стенах, мраморные статуи, хрустальная люстра. Его украшенный резьбой письменный стол был больше и роскошнее, и Буонакорсо казался внушительнее и могущественнее только потому, что стоял за ним. В остальном комендаторе не изменился: те же подстриженные и умащенные маслом усы, отглаженный темный мундир и начищенные высокие сапоги.

Буонакорсо встретил Марко без улыбки, с официальным видом. Он жестом указал на стул напротив своего стола.

— Присядь, Марко.

Тот повиновался.

— Ты знаешь, что я о тебе высокого мнения. Ты мне не безразличен.

— Спасибо, синьор. — Марко надеялся получить повышение, но теперь подумал, что, скорее всего, он ошибся.

— Вместе с партией ты переживал взлеты и падения, верно?

— Да, синьор.

— Я так гордился тобой тем вечером, когда Дуче произносил речь. Ты так быстро исправил ситуацию. Превратил позор в победу Fascio. — Но взгляд Буонакорсо снова помрачнел. — Однако до меня дошли слухи о твоей стычке с ОВРА. Говорят, ты водишь дружбу с евреями, помогаешь им и сочувствуешь.

Марко насторожился. Кармине и Стефано наверняка доложили Буонакорсо о его ночных поездках.

— Марко, тех, кто снюхался с евреями, могут выгнать из партии. Ты должен это знать. Таких уже сотни. Мы не потерпим pietisti. Это касается и тебя.

Сердце Марко упало. Pietisti — жалостливыми — называли тех, кто с сочувствием относился к евреям.

— Я заступился за тебя после произошедшего с твоим братом Альдо. Но если ты будешь продолжать возиться с евреями, я больше помочь не смогу.

— Но это же Симоне! Друзья семьи. Вы же знакомы с Массимо, его сын, Сандро, мой лучший…

— Basta! — Буонакорсо поднял руку. — Не хочу этого слушать. Тебе все ясно?

— Да, синьор.

Буонакорсо нахмурился:

— Я пригласил тебя, чтобы тебе помочь. Ты подаешь большие надежды. Я лично взращивал тебя, чтобы ты занял в партии достойное место. И это было нелегко, вспомни хоть предательство своего брата. Ради тебя я рискую репутацией. Пора тебе повзрослеть, сынок.

Марко сглотнул тяжелый комок в горле.

— Когда мы взрослеем, детство остается позади. Нужно разорвать связи с одноклассниками. Все это было давно и должно закончиться. Нельзя жить прошлым и одновременно иметь будущее. Согласен?

— Да, — кивнул Марко, сомневаясь в своем ответе.

— Марко, я ведь хорошо тебя знаю, — прищурился Буонакорсо. — И вижу, что ты со мной не согласен. Ты внимаешь сердцу, а не разуму. Поумней! Не будь testardo[97]. Если ОВРА снова доложат о чем-то подобном, тебя вышвырнут из партии. И твоего отца тоже. И что тогда станет с твоей семьей? Если репутация Террицци будет подмочена, мы найдем другой бар. И вы потеряете «Джиро-Спорт».

Марко ошарашенно моргнул. Это была правда, хотя и тревожная.

— Ну наконец-то ты меня услышал, — натянуто улыбнулся Буонакорсо. — Делай, как я говорю. Доверься мне. У меня на тебя планы. Если Италия вступит в войну, я предложу тебе новую должность.

Война. Слово отдалось грозным эхом, особенно в этих залах.

— Теперь ставки для тебя возросли. Во время войны решения, которые ты принимаешь, имеют ключевое значение. Это касается и фронта, и тыла. Отныне, помогая семье Симоне, ты ставишь под удар собственную семью.

Марко вздрогнул.

— Выбирай, Марко, — ты или он. Выбирай с умом.

Глава пятьдесят шестая

Сандро, май 1940

Сандро не имел представления, отчего Марко пожелал встретиться с ним на Испанской лестнице, которую в этот приятный вечер заполонили студенты и богема. Он поискал своего лучшего друга среди скопища народа, который болтал, пил вино, курил, пел, целовался, играл на гитарах и фотографировался перед Кьеза-Тринита-деи-Монти — стоявшей на самом верху лестницы церковью Пресвятой Троицы на Горах, с ее алебастровым фасадом и шпилями-близнецами.

Марко пока не было.

Сандро спустился на площадку, где люди сидели, тесно прижавшись бедрами. Марко тут тоже не оказалось. Вниз вела примерно сотня ступенек, и Сандро стал пробираться мимо сидящих.

И опять нигде не было видно Марко.

Наконец Сандро заметил друга у стены, тот примостился среди группы голландских туристов в ярко-оранжевых кепках. Марко слился с голландцами — он тоже был в оранжевой кепке. Сандро подумал, что Марко решил подшутить, подошел к нему и, втиснувшись, уселся рядом.

— Что за кепка, Марко?

— Она новая. — Марко достал точно такой же головной убор и натянул на голову Сандро. — Держи и ты.

— Смеешься? Мне не нужна кепка.

— Не снимай. Тебе идет. Осторожно, дамы!

Сандро рассмеялся:

— Что происходит? Почему ты выбрал это место? Здесь так шумно, что я тебя почти не слышу. Ты просто был рядом?

— Нет. — Марко оглянулся через плечо.

— Тогда почему?

— Хочу узнать, как ты поживаешь, мы давно не виделись.

— Кажется, неплохо, — ответил озадаченный Сандро. — Роза вернулась, она помогает.

— Это хорошо. А родители как? Отец передает привет.

— Нам непросто, но мы справляемся.

— А Анна?

— Кто?

— Анна, та девушка, которая тебе нравилась.

Сандро уже и забыл о мнимой подружке.

— А… у нее все отлично.

— Ты влюблен?

— Почти.

— Нельзя почти влюбиться, — рассмеялся Марко. — Мужчина либо любит, либо нет.

Сандро захотелось сменить тему.

— А у тебя как дела?

— Хорошо. Возможно, мне удастся получить место в Палаццо Венеция. Шефа повысили, и он пытается забрать меня к себе.

— Davvero? — выдавил Сандро, но развивать тему не стал. — Рад за тебя.

— Спасибо, но я знаю, что ты чувствуешь. — Вид у Марко даже в