Жена комиссара - Светлана Шахова

– Ну, знаешь, Павел! Это какой-то несерьёзный разговор. Пете с Ниной мы разрешили пожить временно. Они не маленькие. Теперь пусть сами думают, куда пристроиться. А то, как в сказке получается: пустил заяц лису в дом, она же его и выгнала.

– Лиза, я тебя не узнаю́. Как ты можешь так говорить? Пётр – не посторонний человек, твой родной брат.

– Вот именно – мой, а не твой! Он ни разу обо мне не позаботился. А когда жить негде стало, чуть ли не на коленях приполз, бедным родственником прикинулся. Знал, что ты добрая душа, не откажешь. Потом всё ждал, чтобы ему стаканчик налили да разговоры его пьяные слушали. Офицер, тоже мне. Такие только армию позорят! А жена его, так и вовсе тебе посторонняя!.. Нина всех будто околдовывает! Мать её больше, чем меня – родную дочь – жаловала. Муж мой – туда же.

Павел Семёнович остановился у дальнего дома.

– Лиза, зачем ты хочешь злой казаться? Успокойся. Сейчас вернём посуду, и расскажу про свой план. Тебе понравится, – сказал спокойно и постучал в калитку.

Открыла тощая, морщинистая женщина. Подполковник протянул авоську, поблагодарил. Взяв жену за руку, зашагал обратно.

Елизавету разрывало от несправедливости. Не терпелось продолжить разговор, но муж молчал. Она покосилась с укоризной, уже собираясь возобновить расспросы, но увидела озабоченное лицо и почувствовала неладное.

– Лиза, давай-ка прибавим шаг. Почему-то на поляне нет людей. Это странно, поезд стоит… Хм, не могу сказать определённо, но, по-моему, это не наш товарняк.

Они побежали. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что новый состав, занял свободный путь и закрыл собой «пятьсот весёлый». Товарный, гружённый лесом, казался нескончаемым, обойти его не представлялось возможным.

Сквозь автосцепки были видны забирающиеся в вагоны пассажиры.

– Мама! Папа! – донеслось сквозь шум.

Елизавета зрением выхватила детей.

– Мы здесь! – крикнула отчаянно и, повернувшись к мужу, озабоченно спросила: – Как же нам туда попасть?

– Низом. По-другому не успеем, – бросил подполковник.

Она подобрала подол и, не раздумывая, боком поднырнула под вагон. Видела, что муж преодолел расстояние в два широких шага, но ей самой мешала делать размашистые движения узкая юбка. Мелко переступив, Елизавета услышала гудок. На миг оцепенела, представив, как сейчас её перережут громадные колёса или расплющат металлические балки платформы.

– Лиза! Быстрее!

Стряхнув оторопь, она переступила ещё и ещё. Схватилась за протянутую руку, в секунду выдернувшую её из-под вагона. Припала к мужу дрожащим телом. Под звенящий в ушах душераздирающий крик: «Мама-а-а! Мамочка-а-а!», с ужасом увидела, как круглые куски железа начинают вращаться, сдвигая с места многотонные вагоны.

– Лиза, дети, пора, – с волнением заговорил Павел Семёнович. – Встречный во Владивосток пошёл, значит, и наш скоро отправится.

Подоспевший майор помог взобраться детям. Подполковник подсадил жену, запрыгнул в вагон следом. Раздался заунывный гудок. Поезд тронулся.

Валентина принялась возбуждённо рассказывать, как пассажиров «сдуло» с поляны, когда показался встречный товарный. Как Арина упиралась, не желая бежать к поезду без мамы, и майору пришлось схватить её на руки. Как Надя с Колей сначала послушались, а потом порывались обежать тот длинный состав, чтобы встретить родителей, но, к счастью, остались на месте, потому что иначе всё могло кончиться плачевно.

Елизавета не проронила ни слова. Постепенно приходило осознание очередного удачного исхода и то приятное чувство, когда натяжение нервов ослабевает, словно гитарист опускает струны.

«Бог меня наказал за плохие мысли про брата и Нину, – подумала она. – И зачем я так взвилась? Надо было сначала дослушать. Павел наверняка задумал что-то хорошее, для всех приемлемое…»

Но тут накатила новая волна раздражения: «А с другой стороны, почему мы должны что-то думать и предлагать вре́менным жильцам? Пусть шевелятся. У нас самих вон какая семьища…»

За размышлениями, то бичуя себя, то оправдывая, Елизавета не заметила, как настали сумерки.

– Надо бы перекусить и детей укладывать, – сказал майор. – У нас маленькие, рано спать ложатся.

– А я хоть и взрослая, но тоже спать хочу, – потирая глаза, полусонно проговорила Надя. – Читать всё равно нельзя – темно. Есть тоже не хочется. Всем спокойной ночи, – добавила она, пробираясь на четвереньках в дальний угол.

Елизавета была рада, что ужин прошёл быстро, без особых разговоров. Её мучило смятение от незавершённого диалога. Хотелось узнать наконец планы мужа, с тем чтобы одобрить или разгромить, если, на её взгляд, идея окажется непотребной.

Поезд снова остановился в глуши. Дети, укрытые отцовскими кителями и материнскими кофтами, посапывали, распластавшись на полатях. Елизавета с Павлом заручились поддержкой майора присмотреть и отправились прогуляться.

Хотя ожидалась очередная длительная стоянка, супруги не рискнули в темноте уходить далеко от поезда. Побрели вдоль состава, мимо развесёлых попутчиков.

Елизавета поразилась, как «пятьсот весёлый» лихо объединил всех, отбросив регалии и звания. Полковники, лейтенанты, прапорщики, сержанты, вперемешку рассортированные по составу, также вперемешку кучковались на стоянках: выпивали, курили, травили байки, рассуждали «за жизнь».

Из ближайшей группы выдвинулся коренастый офицер с бутылкой в одной руке и железными кружками в другой.

– Товарищ подполковник, присоединяйтесь вместе с женой! Давайте с нами по рюмашке! – предложил басовито.

– Здравия желаю, товарищи фронтовики! – дружелюбно отозвался Павел Семёнович. – За победу и возвращение к мирной жизни – не откажемся. Так ведь, Лиза?

Полковник плеснул на донышко водки.

– Во-от, за мир в доме и выпьем! Ура!

– Ура, ура, ура, – задорным шепотком повторила компания.

Елизавета сделала глоток. Горькая жидкость, обжигая горло, стекла внутрь. Ещё минута, и голова приятно закружилась, щемящее беспокойство разжало железные когти, жизнь вновь обрела радужные очертания и теперь всё сильнее манила в родные места.

– Эх, да-а-а, домой-то поскорей бы, – вожделенно протянул один из офицеров. – Только вот с «пятьсот весёлым» каши не сваришь. Будет останавливаться у каждого столба, а большей частью вообще стоять незнамо где: или на подступах к городам, или, того хлеще, на неведомых разъездах в глухомани, вроде этой.

– Да теперь, зачем же спешить? Всех врагов победили, можно и остепениться. Не на войну едем, домо-о-ой, – подполковник подчеркнул последнее слово, растянув его и подняв палец. – Весёлой стоянки вам, товарищи! А мы с женой немного разомнёмся.

Проникшись к доброй мужской компании, Елизавета, пожалуй, задержалась бы ещё, но супруг уверенно взял её за руку и повёл прочь.

– Лиза, всё же мне хочется поскорее поделиться с тобой своими намерениями… Так вот, я считаю, что нам будет лучше в частном доме… Нет-нет, не перебивай, – легонько сжал её пальцы. – Я не зову тебя в деревню. Останемся в Иванове. Правда, сразу купить просторный дом не сможем, а вот