Снегири на снегу (сборник) - Олег Георгиевич Петров

Санька левым коленом толкает в плечо – значит, поворот влево. Рычаг на себя. Новый толчок в спину – прямо! Мотор работает четко, хорошо вчера его подшаманили, не должен подвести… Значит, теперь по прямой километра четыре. Там, в пади, – командный пункт стрелкового батальона, которому придали взвод. Черт, не успеем… Эх, как же эта пробка на переправе подкузьмила! И туман начинает редеть!…

09 часов 00 мин., Халхин-Гол, правый берег

Так и есть, не успели! Началось! Над головой с шелестом пошли снаряды. Косматые огромные кусты разрывов встали над японскими позициями. Все – как на ладони. Вот и пехота наша поднялась. Санька обеими коленками в спину толкает: жми, Серега, до исходной – совсем ничего! А что из нашей черепахи выжмешь! Слезы! Вон «бэтэшки» пошли, нагнали атакующие цепи, вырвались вперед… Куда они так чешут, разве пехота за ними угонится! Ну, вот, так и есть! Япошки это дело сразу усекли, ишь, как пулеметами мужиков от «бэтэшек» отсекают!

Санька руками по плечам хлопает: стой, исходная! Вперед надо, в бой! Эх, что там делается! Прижали-таки самураи наших, да где положили-то – на косогоре! Там же брату-пехотинцу головы не поднять, не шевельнуться. И в траве не скроешься, какая там, к черту, трава… Да, вот это влетели! Ни вперед, ни назад! А «бэтэшки»-то куда ускакали? Ну, правильно, на газах перемахнули через самурайские траншеи и дальше – японцам в тыл. Они, конечно, там шороху наведут, а как же пехота? Что же ей, до темноты на виду у япошек лежать? Выщелкают ребят по одному… Вот бы сейчас наш взвод туда! Ребят бы прикрыли, помогли им отойти, а может быть, – и вперед, снова в атаку!

– Санька! Ну чего же мы стоим? «Бэтэшки» впереди орудуют, японских пушек покаместь не слыхать, так что для наших «черепашек» никакой угрозы нет. Могли бы пехоту пулеметным огнем прикрыть, а там, у японских траншей, и огнеметами самурайское племя поджарить…

– Успокойся, стратег! Наш Козлов к комбату побежал.

– Правильно! Чего пехотное начальство сопли жует? Люди ж наши гибнут!

– Слышишь, Серега, слышишь?!

– Чего?

– Ах, ты, ядрен-батон! Вот сволочи! Пушки в дело пустили! Серега, Серега! Вылезь-ка, наверх! Вот, суки!

Сергей проворно забрался на башню, устремил взгляд, куда показал брат.

– Эх, ты, мать честная!..

Три черных столба – в небо. Жгут японцы БТ. Да… Если термитными своими бьют – страшное дело. Сгорает машина подчистую… На Баин-Цагане нагляделись: черное изуродованное железо, а среди него – спечённые головешки. Все, что от ребят…

– Ну что же там, на капэ? Чего медлят?!

15 часов 11 мин., Халхин-Гол, правый берег

Пошли! Пошли, наконец! Слева впереди рота БТ-7. После утренней атаки, когда они так лихо рванули через японские позиции, пришлось линейщикам отойти назад, потеряв четыре машины. Дорогим оказался лихой рывок…

Теперь пошли все вместе: наш взвод идет за «бэтэшками» правым уступом, за нами – пехота, третья рота, что утром в атаку не ходила, была в резерве.

Самураи огрызаются зло – вся линия их траншей высверкивает пулеметным и винтовочным огнем. Все, пора закрывать люк, а то прилет в лобешник японский привет. Теперь все от Саньки зависит: ему в командирский лючок хоть что-то видать, а мне в эти прорези… И какой умник придумал такие смотровые щели? И шире не сделаешь – пуля дура! Вот бы перескоп, как на подлодке! Его зрачок хоть на башню выводи…

Дурак! Нашел время мечтать! Ишь, как по броне градом промолотило! Да… Не позавидуешь братцам-пехотинцам… Что такое? Чего он, Санька, сдурел? Какой поворот назад?! Нет, бьет коленом в плечо! Правый рычаг от себя, левый – к себе… Теперь и люк приоткрыть можно. Так, все понятно! Хрена лысого помогли мы тем, кто на косогоре под японским огнем лежит! «Бэтэшки» в тыл шуруют. Все понятно, снова на японские пушки напоролись! А мы с пушками тоже не борцы. Да… Ничего не поделаешь, сгореть за просто так – много ума не надо…

– Сань, что, так и будем в лощинке у комбатовского капэ нежиться? А ребята там под огнем лежат! Неужто так везде? Да не хлопай ты меня, все плечи отбил, чертяка! Сам вижу, что приехали. Сходили в атаку, называется… И что теперь?

19 часов 37 мин., Халхин-Гол, правый берег

Ну, как говорится, или грудь в крестах, или голова в кустах… Лишь бы артиллеристы не подкачали… А поди ж, ты, светлая голова у нашего комвзвода! Санька при его разговоре с комбатом был, говорит, Козлов такую идею двинул: мы, нашим огнеметным взводом наступаем, подходим к японской траншее на дальность огнеметания и поджариваем самураев, а пехота дело завершает. Комбат поначалу Козлова на смех поднял, мол, рехнулся от жары младший лейтенант: «бэтэшки» с пушками своими ничего сделать не смогли, а их все-таки в роте капитана Зайцева семнадцать штук было, а что сделает взвод «черепашек»: три БХМ и один БТ-7 командира взвода? К тому же Зайцев от новой атаки категорически отказался: горючего у оставшихся в линейной роте танков – с гулькин нос, три капли. У нас, конечно, горючего пока хватает, боеприпасы полностью, огнесмесь и не начинали расходовать. Но что действительно наши жестяные коробки против японских снарядов? А Козлов комбату идею развивает: надо, говорит, чтобы наши пушкари, как только атака начнется, поставили хороший заградительный огонь и держали его перед окопами японцев до тех пор, пока мы к ним не подойдем, а потом пусть переносят огонь за японские траншеи – не дают самурайским пушкам по нам прицельно бить.

Тогда уже и комбат загорелся этим. Связались с нашими пушкарями, договорились, как и что. Нет, наш Козлов – голова! Вон, уже минуты три бьют наши по японцам – света белого не видать. Все, как надо. И мы пошли. Пора!

Санька легонько в плечи толкает, чтоб малую скорость держал. Это – вопросов нет, иначе пехота за нами не поспеет. А хлопцы поначалу с земли не поднимались… Да и как их не понять: целый день под свинцовым дождиком полежи, а тут еще – вперед, в атаку! Но пошли, родимые, пошли!

Стена разрывов все ближе! Что-то медлят пушкари, пора уже огонь-то переносить, а то так свои же и накроют! Нет, ты посмотри, как четко артиллерия работает, будто прямо услыхали! Японская траншея перед глазами, хоп – люк прикроем, ишь, сколько их там! Кишит, как тараканов! И ты посмотри – ведь смеются! Зубоскалят, сволочи,