Караван - Абай Тынибеков

о чем, просто сидел и слушал тишину. Вскоре до его слуха донеслись тихие шаги. Он повернул голову в сторону дома и увидел чей-то темный силуэт. Кто-то шел в его сторону, укрывшись во что-то с головой. Это была Мира. Она тихо подошла к нему, бережно укрыла его еще одним шерстяным покрывалом и молча присела рядом с ним на скамью. Радха сразу почувствовал тепло и плотнее укутался в него. Они сидели и оба смотрели на пруд.

– Помнишь, Радха, как в наш первый свадебный вечер мы с тобой сидели здесь и смотрели на звезды? – вдруг тихо спросила Мира.

– Помню, Мира, – ответил Радха и взглянул на небо.

– А помнишь, как ты рассказывал мне о Будде? – вновь спросила Мира.

– Да, помню, – ответил Радха и перевел взгляд на нее. Она смотрела ему в лицо.

– Так хорошо было тогда, – прошептала она.

Радха заметил, как ее глаза заблестели, наполнившись слезами. Она тут же отвернулась. Радха высунул руку из-под покрывала и обнял ее, придвинув ее к себе. Она прижалась к нему и взяла в ладони его руку.

– Ты чего не спишь? – спросил он.

Мира молча пожала плечами.

– Холодно уже, – сказал Радха.

– Да, но вместе теплее, – прошептала Мира.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– И хорошо и плохо, – ответила она.

– Что это значит? – удивился Радха.

– Мне всегда хорошо, когда ты рядом, – прошептала она, сжимая его руку.

– А плохо почему? – спросил он.

– Плохо от того, что я до сих пор не родила тебе сыночка, – поникшим голосом ответила она.

– Ты что, Мира! Разве можно так вести себя? Придет время и он появится на свет, – еще более удивленно произнес Радха.

– Я знаю, но ты ведь ждешь его. И все его ждут. А этого пока не случается. Вот мне и плохо, – с грустью произнесла Мира.

– Мира, тебе нужно успокоиться. Перестань думать об этом. Просто живи и все. И однажды это случится. Поверь мне. У многих такое происходит. Ты еще, знаешь, сколько нарожаешь мне малышей? – Радха крепче прижал ее к себе.

– Сколько? – она подняла голову и взглянула ему в глаза.

– Столько, что дом придется расширять, – улыбнулся Радха.

– Хорошо, что ты опять шутишь и улыбаешься, – прошептала Мира.

– Я не шучу, Мира, – посерьезнев, сказал Радха.

– Я о другом, – прошептала она.

Радха замолчал и стал смотреть на пруд.

– Радха, можно спросить у тебя? – Мира опустила голову.

– Спрашивай, – спокойным голосом разрешил Радха.

– Ты уже не скорбишь по утрате? – спросила она.

– По какой утрате? – не понял Радха.

– По погибшему проводнику? – сказала Мира.

– Мира, не нужно вспоминать о нем больше, – вздохнул Радха.

– Прости, – с сожалением извинилась Мира. – Больше не буду.

Они молча сидели и смотрели на пруд.

– Скоро ты опять уйдешь в дальнюю дорогу. Что я буду делать без тебя? – вздохнув, прошептала Мира.

– Жить, Мира, жить, – задумчиво ответил Радха.

– Это разве жизнь? – с горечью произнесла она.

– Мира, я в дороге что делаю? – Радха посмотрел на нее.

– Я поняла, Радха, ты в дороге живешь, – тихо ответила она.

– А ты здесь должна просто жить, – сказал Радха. – И дом, и дорога, все это жизнь.

– Наверное, ты прав, Радха, жить надо уметь везде, несмотря ни на что, – задумчиво сказала она.

– Пойдем в дом, – предложил Радха. – Поздно уже, да и холодно.

– Пойдем, Радха. Можно, я усну рядом с тобой? – Мира просяще взглянула ему в глаза.

– Пошли, – улыбнулся Радха.

Они встали и, обнявшись, направились в сторону дома, покидая старый добрый сад и оставляя ему его ночной покой.

Часть четвертая

Внутренняя Азия. На западе от державы Хунну

204–203 гг. до н. э.

Глава первая

– Справа от нас тянутся отроги Тянь-Шаня. Места непроходимые. Сплошь одни горы. Десять дней мы идем по чужим землям. Нигде ни одного становища, ни одного человека пока не видели. Что за земля? Чья она? Разве может быть так, чтобы здесь никто вообще не обитал? – оглядывая пустынные окрестности, произнес Тюйлюхой.

– Насколько я понимаю, где-то впереди находится огромная равнинная песчаная пустыня. У нас ее называют «Кто пойдет, тот не вернется». Местность очень суровая и почти безводная. Реки, стекающие в нее с горы Кунь-Лунь, которая находится за ней на юге, несут свои воды по ней всего на четыреста ли и изредка на восемьсот и там уже иссякают. Лишь одна река Юйтянь, если мне не изменяет память, пересекает ее и только летом в сезон сяошу, сезон малой жары, доносит свои воды до реки Даян, протекающей по западной и северной оконечностям пустыни. Мы держимся ближе к горам и, по-моему, прошли мимо глубокой и обширной низины с обилием воды и пастбищ вокруг нее, которая у нас называется Тулуфань, – поделился с Тюйлюхоем своими познаниями Гуан Си.

Караван шел уже двадцатый день, оставив за собой более трех тысяч ли пути, проходя ежедневно в среднем по сто шестьдесят ли.

– Гуан Си, ты в каких ли все измеряешь расстояния? И откуда ты знаешь многое об этих землях? – спросил Тюйлюхой.

– Измеряю в тех, что ввел при мне ныне покойный император. Я не знаю, изменил или нет их правитель империи Хань, но я уже привык так измерять. Мне так удобнее. Один ли примерно равен пятистам шагам. Местность вокруг пустыни я изучал по военным картам, что готовились для самого императора его лазутчиками, когда они приходили с караванами в земли юэчжей. С ними велась торговля. Они поставляли в империю нефрит. Дальше западной окраины пустыни я ничего уже не знаю. Где-то там есть государство Даюань с главным городом Эрши. Там разводят лошадей какой-то особой породы. Они никому их не продают и не дарят, – ответил ему Гуан Си.

– Да, удобно так считать. И сколько, по-твоему, мы уже прошли? – взглянув на него, вновь спросил Тюйлюхой.

– Более трех тысяч ли. Из них две трети идем за пределами твоей земли, – ответил ему Гуан Си.

– Не так уж и много, а кажется, что идем уже целую вечность. Может, мы станет немного больше проходить в день? Как ты думаешь? – поглядывая по сторонам, спросил Тюйлюхой.

– Не думаю, что это будет правильно. Мы проходим в день сто шестьдесят ли. При такой жаре нужно будет идти еще меньше. Ночью и ранним утром надо теперь идти нам, а днем как-то скрываться от зноя, дабы сохранить силы и запасы воды. Ты заметил, что ветер стал более сухим и жарким? Это от того, что